Похождения Гекльберри Финна - [5]

Нам никогда не удавалось даже разграбить телеги с морковью, — а все-таки надо было приготовить сабли и ружья, то есть просто прутья и палки от метел. Такое оружие точи не точи, а толку не будет — куда оно годится?

Я не верил, чтобы мы могли сладить с такой гурьбой испанцев и арабов, но мне очень хотелось увидеть слонов и верблюдов; вот почему в следующую субботу я аккуратно явился на сборный пункт. Услыхав сигнал, мы выскочили из чащи как угорелые и кинулись вниз по склону холма. Но там не оказалось ни испанцев, ни арабов, ни слонов, ни верблюдов! Это был просто пикник воскресной школы — да и то одного младшего класса! Мы бросились в толпу и погнали детей по пригорку; но нам не досталось ничего, кроме нескольких пряников и бутербродов; впрочем, Бен Роджерс захватил в плен старую, оборванную куклу, а Джо Гарпер поднял молитвенник, да еще какую-то книжонку; но учительница вступилась и турнула нас так, что мы растеряли добычу по дороге.

Бриллиантов никаких я не видал и сказал об этом Тому Сойеру. Он отвечал, что, напротив, там их были целые груды, точно так же были арабы, и слоны, и все такое.

— Почему же мы их не видали? — удивился я.

Он объяснил мне, что не будь я таким неучем, я мог бы прочесть одну хорошую книжку, называется она „Дон Кихот“, и тогда все узнал бы не расспрашивая.

— Все это, — говорит, — чародейство. Перед нами были и сотни солдат, и слоны, и сокровища, да только у нас есть враги-чародеи, они-то и превратили все это в воскресную школу, назло нам.

— Ну хорошо, — сказал я, — значит, теперь нам остается найти и победить этих самых чародеев.

Том назвал меня дурнем.

— Понимаешь ли ты — ведь чародей может вызвать целую толпу джиннов, и те изрубят нас в кусочки в один миг — не успеем и очнуться. Все они высокие-превысокие, с дерево! И толстые, в обхват как башни!

— А что, если бы мы тоже вызвали себе на подмогу несколько джиннов, тогда бы мы, может быть, сладили с остальными?

— Да как же вызвать их?

— Уж не знаю, как это обычно делается.

— А вот как, теперь припомнил: стоит потереть старую жестяную лампу или железное кольцо, и тогда мигом явятся джинны с громом, молнией, в облаках дыма и сделают все, что им велят. Им ничего не стоит, например, вывернуть целое дерево с корнем и отколотить им попечителя воскресной школы или кого там попало.

— Кто же их заставит так бесчинствовать?

— Разумеется, тот, кто потрет лампу или кольцо! Джинны всегда прислуживают тем, кто имеет волшебную лампу или кольцо, и повинуются их приказам. Скажут им, например, выстроить дворец в сорок миль длиной, весь из алмазов и полный резинки, чтобы жевать, или чем-нибудь драгоценным; или же велят похитить дочь китайского императора себе в невесты — и все будет исполнено, не успеет взойти солнце на другой день. Мало того, они могут дворец перенести с места на место, конечно, коли им прикажут.

— Ну, признаться, — сказал я, — эти джинны порядочные дураки, что они не оставляют дворец себе, вместо того, чтобы отдавать его другим. Будь я на их месте, уж не стал бы бросать свое дело и являться как лист перед травой из-за того, что кому-то вздумалось потереть старую лампу…

— Как ты странно рассуждаешь, Гек! Ровно ничего не смыслишь! Что с тобой разговаривать, глупая ты голова!

Дня два-три я не мог этого забыть, все думал, думал… Наконец, решил попробовать. Достал старую жестяную лампу, пошел с ней в лес и принялся ее тереть; тер, до седьмого пота тер, в надежде, что джинны мне выстроят дворец, а я его продам; но все напрасно: никаких джиннов не явилось. Тогда я понял, что все это пустяки, Том Сойер сочинил по своему обыкновению. Пусть себе верит в арабов и слонов, а я не так прост! Очень уж похож этот арабский караван на учеников воскресной школы!

Глава IV

Медленно, но верно. — Гек и судья. — Суеверие.

Прошло три-четыре месяца; наступила зима. Я почти все время ходил в школу, научился читать по складам, немного писать и затвердил таблицу умножения до того места, где говорится, что шестью семь — тридцать пять, только едва ли я когда-нибудь доберусь до конца за всю свою жизнь. У меня нет способностей к математике — это несомненно.

Сперва я ненавидел школу, но мало-помалу привык Когда уж очень мне надоедало ученье, я отправлялся куда-нибудь бесцельно побродить; на другой день мне задавали порку, и это меня немножко оживляло и подбодряло. Чем дольше я посещал школу, тем мне становилось легче. Точно так же я немного попривык к образу жизни вдовы и уже не находил его таким несносным. Конечно, жить в доме, спать в постели все еще казалось мне немного диким, и покуда не наступила стужа, я постоянно убегал ночевать в лес — это было для меня большой отрадой. Старая жизнь казалась мне больше по сердцу, но я начинал понемногу осваиваться и с новой жизнью. Миссис Дуглас говорила, что я иду вперед тихим, но верным шагом и что я значительно исправился против прежнего. Теперь уж ей нечего краснеть за меня.

Однажды утром, за завтраком, я нечаянно опрокинул солонку. Сию же минуту я хотел схватить щепотку соли и перекинуть ее за левое плечо, — это делается для того, чтоб отогнать беду, — но мисс Уотсон не позволила да еще накинулась на меня с нотацией: