Похождения Гекльберри Финна - [3]

Забравшись в чащу кустарника, Том заставил всех поклясться, что они будут хранить тайну, и потом показал лазейку в самой густой заросли. Мы зажгли свечи и поползли в яму на четвереньках. Проползши около двухсот ярдов, мы заметили, что узкое ущелье расширяется в пещеру Том пробрался по нескольким коридорам и вдруг нырнул под стенку, где с первого взгляда нельзя было и подозревать отверстия. Мы поползли за ним и очутились в каморке: сырой, холодной, покрытой плесенью.

— Тут мы положим основание нашей разбойничьей шайке, — сказал Том, — и назовем ее шайкой Тома Сойера. Любой, кто хочет в ней участвовать, пускай принесет присягу и подпишет свое имя кровью.

Разумеется, все согласились. Том вынул из кармана листок бумаги, написал присягу и прочел ее нам. Каждый мальчик клялся быть верным своей шайке и не разбалтывать впредь никаких секретов; а если кто-нибудь посторонний обидит кого из членов шайки, то она должна убить обидчика и отомстить его семье, а тот, кому выпадет жребий быть убийцей, не должен ни есть, ни спать, покуда не погубит этого человека и не вырежет крест на его груди: это отличительный знак шайки. Никто посторонний, не принадлежащий к шайке, не смеет употреблять этого знака, иначе он будет преследуем, а если еще раз ослушается, то его убьют. Если же кто из членов шайки выдаст какую-нибудь тайну, то ему перережут горло, потом сожгут его труп и пепел развеют по ветру; а имя его будет вычеркнуто из списка кровью и о нем запрещено будет вспоминать: его предадут проклятию и забвению навеки.

Все пришли в восторг от этой клятвы и спрашивали Тома, неужели он все это сам выдумал? Он отвечал, что кое-что, действительно, сочинил сам, остальное же вычитал из разных книг о разбойниках и пиратах. У всякой порядочной шайки бывает такая клятва.

Кому-то пришло в голову, что хорошо бы убивать заодно и семейства, которые разболтают секреты шайки. Том нашел эту мысль очень удачной, вынул карандаш и включил ее в присягу.

— А вот у Гека Финна нет семейства, — заметил Бен Роджерс, — что с него взять?

— Как так? Разве у него нет отца? — возразил Том.

— Положим, есть, да его теперь не сыщешь. Прежде, бывало, он частенько валялся здесь пьяный, в свином хлеву, но что-то уже давно не видать его, чуть не целый год.

Долго они толковали об этом и даже решили было исключить меня: у каждого, дескать, мальчика должна быть семья или хоть какая-нибудь родня, кого можно убить в случае надобности, а то ведь это будет несправедливо перед другими. Никто не мог придумать, как помочь горю, все примолкли. Я чуть не плакал от досады; вдруг меня осенила счастливая мысль: я предложил им мисс Уотсон — вот кого они могут убить, в случае, если я провинюсь!

— Что ж, она годится, можно! Теперь все в порядке! — закричали разбойники.

Дело уладилось: Гек тоже может участвовать! Тогда каждый уколол себе палец булавкой, чтобы выжать капельку крови для подписи; я тоже поставил свой знак на бумаге.

— Итак, — начал Бен Роджерс, — в чем же будет состоять деятельность шайки?

— Ни в чем, кроме грабежей и убийств, — отвечал Том.

— Да, но кого же мы станем грабить? Дома, что ли, скот уводить, или…

— Вздор ты говоришь! Воровать скот уже не разбой, а простая кража, — воскликнул Том. — Мы не воришки. Это вовсе не то. Мы просто бандиты. Мы, в масках, останавливаем экипажи и обозы на большой дороге, убиваем людей, отбирая у них часы и деньги…

— Разве непременно нужно убивать?

— О, разумеется. Это самое лучшее. Правда, некоторые умные люди думают иначе, но вообще признано, что разбойникам лучше прямо убивать свои жертвы. Впрочем, иных можно приводить с собой в вертеп и держать, покуда за них не внесут выкуп.

— А если никто не пожелает их выкупить?

— Тогда будем держать их у себя до смерти.

— Боюсь, наживем мы себе хлопот с этой компанией! Они будут даром хлеб есть и вечно норовить удрать.

— Пустяки, Бен! Ну, рассуди сам, могут ли они вырваться, когда к ним приставлена стража, которая мигом пристрелит их, чуть только они двинутся с места?

— Стража!.. Ну это другое дело. Значит, кому-нибудь придется караулить всю ночь и не смыкать глаз. Мне кажется, однако, это довольно глупо. Отчего не взять дубину и не прихлопнуть их сразу? Хлопот меньше!

— Потому что этого нет в книжках — вот почему. Послушай, Бен Роджерс, хочешь ты делать дело аккуратно, по всем правилам, или не хочешь? Неужели ты воображаешь, что люди, которые сочиняли книги, не знают, как лучше? Уж не хочешь ли ты учить их? Нет, сэр, извините, мы станем действовать по-настоящему, как следует.

— Ладно, мне все равно; а все-таки скажу — глупая манера. Ну а женщин тоже надо убивать?

— Полно, Бен Роджерс, можно ли быть таким невеждой!.. Убивать женщин? Ничего подобного нет в книжках. Их всегда берут с собой в пещеру и обращаются с ними вежливо; мало-помалу они влюбляются в разбойников и уже больше не хотят возвращаться домой.

— Ага, хорошо, пусть будет по-твоему, но опять-таки я не вижу в этом никакой пользы… Скоро сюда столько набьется женщин и пленных, ожидающих выкупа, что самим разбойникам места не останется. Ну, да все равно, делай по-своему, я молчу…