Похождения Гекльберри Финна - [4]

Маленький Томми Бэрнс между тем заснул; когда его разбудили, он испугался, заплакал, говоря, что хочет домой к маме, ему надоело быть разбойником.

Бее стали смеяться над ним и назвали его плаксой, — это его рассердило. Он объявил, что прямо пойдет и расскажет все секреты шайки. Но Том дал ему пять центов, чтобы он успокоился; потом решили, что все теперь разойдутся по домам, а на будущей неделе опять соберутся и тогда уж непременно кого-нибудь ограбят и убьют.

Бен Роджерс объявил, что ему нельзя часто отлучаться из дому в будни, поэтому он желал бы начать дело в воскресенье; но все мальчики закричали в один голос, что в воскресенье — грех. Порешили сойтись и назначить день, как только будет возможно; затем мы выбрали Тома Сойера атаманом шайки, а Джо Гарпера его помощником, и все отправились по домам.

Я вскарабкался на навес крыльца и влез в свое оконце, как раз перед рассветом. Мое платье было все измазано глиной и закапано салом, а сам я устал как собака.

Глава III

Головомойка. — Вопросы о религии. — Игра в разбойники. — Гении.

Ну и досталась же мне поутру головомойка от старой мисс Уотсон за мое испачканное платье! Но вдова не бранилась, а только отчистила сало и глину, причем состроила такое огорченное лицо, что мне стало совестно. Потом мисс Уотсон увела меня к себе в комнату и стала молиться, но ничего из этого не вышло. Она велела мне молиться каждый день, уверяя, будто бы все, о чем я ни попрошу, дастся мне. Но это неправда, я уж пробовал. Раз у меня была удочка, а крючков не было. Ну, куда годна удочка без крючка? Уж я молился-молился о крючке, да все не помогало. Тогда я попросил мисс Уотсон, чтоб она помолилась для меня, но она обозвала меня дураком. За что — она не объяснила, а сам я никак не мог догадаться.

Я крепко призадумался над этим. Отчего, думаю, если человек может получить все, о чем просит в молитве, — отчего тогда дьякон Винн не может воротить убытков, которые он потерпел на свинине? Почему вдова не получит назад серебряную табакерку, которую у нее украли? Почему мисс Уотсон не потолстеет хоть немножко? Нет, все это пустяки! Я пошел и сказал об этом вдове, и она мне объяснила, что молитвой можно получить «духовные блага». Это показалось мне чересчур замысловатым; но она мне растолковала, что это значит: я должен помогать другим людям, делать все, что могу, для ближних и постоянно заботиться о них, а о себе даже не думать. Значит, угождать и мисс Уотсон. Я опять отправился в рощу и долго размышлял все о том же, да так ни до чего путного и не додумался. Нет, лучше это бросить и не ломать себе ' голову! Иногда миссис Дуглас принималась толковать мне о Божественном Провидении, да так хорошо, что у меня слюнки текли; а в другой раз, как начнет говорить мисс Уотсон, все мне представится наоборот. Я уж вообразил, что есть два Провидения: Провидение вдовы, с которым еще можно кое-как ужиться бедному мальчугану, и Провидение мисс Уотсон, от которого ему несдобровать! Все это я обдумал и решил, что лучше поручу себя провидению вдовы, если оно не оттолкнет меня, хотя, в сущности, не мог понять, почему оно будет ко мне милостивее прежнего? Ведь я такой невежда и жалкий неуч!

Мой отец не появлялся в наших краях уже больше года; и слава богу — для меня спокойнее; я совсем не желал его видеть. Он ежеминутно бранил меня, когда был трезв, и частенько колотил, хотя я большей частью прятался в лесу, чуть только он покажется поблизости. И вот вдруг в один прекрасный день нашли его утонувшим в реке, милях в двенадцати от города, — так, по крайней мере, рассказывали. Все думали, что это, наверное, он; утопленник оказался как раз его роста, в лохмотьях и с необыкновенно длинными волосами — все приметы в точности совпадали, но черты лица его не могли разобрать, очень уж долго тело пробыло в воде и потеряло образ человеческий. Говорят, тело плавало на спине; его вытащили и похоронили на берегу. Но я долго не мог успокоиться, мне все чудилось что-то странное. Я отлично знал, что мужчины-утопленники плавают не на спине, а ничком. Поэтому я догадался, что это вовсе не отец, а какая-то женщина в мужском платье. Опять мне стало не по себе, Я все боялся, что старик, того и гляди, вернется. Признаться, мне очень этого не хотелось.

С месяц мы поиграли в разбойников, потом перестали. Всем надоело. Никого мы не убили, никого не ограбили, только представляли все это понарошку. Мы устраивали засаду в лесу и нападали на погонщиков свиней и на женщин, проезжавших в тележках с овощами на рынок, но никого из них не грабили, Том называл свиней «слитками золота», а репу и морковь «драгоценностями*, потом мы убегали к себе в пещеру, шумели, буянили, считали убитых и добычу. Но я в этом не видел ровно никакого проку.

Раз Том послал одного мальчика, чтоб тот пробежал по городу с горящей палкой — он называл это факелом (то был сигнал для сбора всей шайки); когда мы собрались, он объявил нам, что получил секретные уведомления через шпионов, что на следующий день целый караван испанских купцов и богатых арабов расположится лагерем неподалеку от нашей пещеры, с двумя сотнями слонов, шестьюстами верблюдами и тысячей мулов, груженных алмазами, а стражи-то у них менее четырехсот солдат, так что нам надо непременно устроить засаду, перерезать людей и забрать всю добычу, Наш атаман приказал наточить сабли, прочистить и зарядить ружья, словом, все приготовить к бою.