Похождение в Святую Землю князя Радивила Сиротки. Приключения чешского дворянина Вратислава - [82]
Подписана была грамота сице: «Сия грамота належит катдиам, везде живущим по дороге в Царьград из Иеросалима святаго».
А понеже в то время низовые козаки турской славной град Техиния (Techinią) разорили, и между турки слова были о войне с[1062] королем полским. И хотя такова проездная грамота мне дана была, однакоже тамошный секретарь, той же шляхте нашей полской отдаючи грамоту, говорил по-латине (как мне сами сказали): «Поидите; ибо не о вас, но о ваших сенатырей тщимся»[1063].
А выслано в тое же время четырех чаусов: одного до Алепу и Триполу града, другаго до Дамаску и Иерусалима, третиего до Каиру, четвертаго во Александрию (где уже одна катарга з двемя лодиями, зело скорыми (prędkiemi), в четверток приплыла, а я в воскресение уехал) с таковым повелением[1064]: «Суть некоторые путьшествуючие, которые имеют грамоту проезжую от салтана турскаго, на которую не зрите[1065], но поимав их крепко во узах держите и о сем в Царьград немедля ведомость чините».
Того же времяни, в которое и мне выезжати из Каиру до Александрии было, учинился таковой болезненной (żałosny) прилучай с котораго всяк чюдное Божие разсмотрение надо мною исповесть:
Пять человек шляхты, одержав у салтана турскаго проезжую грамоту, радением Брейнера (Breinera) цесарскаго посла (умершаго), из Царяграда во град Родос на великом карабли[1066] турецком приплыли; оттоле, вшед в другую катаргу, юже поимали были малтенчики (Malteńczykowie), преже во Александрии, по сем[1067] и в Каир приехали, где с ними часто видался и бывал. Названо их тако: Панкратий Фреинт (Freindt), Юрьи Менцен (Georgius Mencen), Волффангус Аурбах (Wolffgangus Aurbach), Бернардус Варкоц (Warkoc), которые служили королю Стефану, пятый же был поляк Ян Кобылницкий (Kobylnicki). Те, прежде нежели есмь до Александрии отъехал, поехали были до горы Синайской и купно с ними Авраам Баро а Доно[1068] (Abrahamus Baro a Dono), мой дотоле общаго пути товарыщ, который (возвратився) посем мене обрел во Александрии. Но овые пять человек из Каира ехали во Иеросалим, и егда Филистинскую (Filistyńską) землю проезжали, напали на арапы, которые их (занеже караван токмо тридесять человек имел) ограбили. Приехали однакожде во Иеросалим, и егда оттоле в Дамаск шли, в Самарии Захар (Zachar) граде (о котором выше речеся) стретил их ов чаус, которой был в Каир послан. Тот, узрев люд чюдный (obcy) и чая, яко на мене и людей моих напал, противу указу салтана турскаго задержал их; и егда ему проезжую показали, еще его в том мнительстве вящши утвердили, яко мене обрел. Таможе им такожде салтанскую грамоту до каддого показал, чтобы их, хотя бы и проезжую грамоту показали, поимал и в Царьград о том ведомость дал. Тогдаже их купно всех чепми железными страшно связано: что когда един к земли наклонялся, и все принуждены были. И проезжую их тот[1069] же чаус в Царьград вспять отвез. Прежде однакоже чтено в Дамаске граде, ис которой когда сразумели, яко не аз есмь (о чем такожде были некоторым своим купцем ведомость дали), тогожде времени послано из Дамаска чауса, чтобы их до времени пустил из неволи, в которой две недели небезбедно сидели. Исповедаю тогда неизреченную Господа Бога моего всещедрую милость, что есмь (аще и к сему король Стефан прилежно мене приводил) в Царьград не поступился (się nie udał); занеже турки досадовали ради низовых Козаков, что однакоже Ияков Подлодовский (Podlodowski) кровию своею совершил (zapłacił), ничтоже винен сущи. Зело посем король Стефан о сем в Городне (Grodnie) славил, занеже инако здравие мое купно вершило[1070] бы ся.
Уехав пол-седмы версты (połtory mili) сухим путем, а полтр[еть]и (poł mili) версты морем, вшел есмь во едину крепость венецыйскую, того государства крепчайшую. Стоит же на острове названном Суда (Suda), которую прежде издалеча из монастыря святаго Иоанна де-Патина (de Patina) видел, егда есмь тамо, едучи до Цыдонии (do Cydonii), нощевал. Крепость та имеет пять башен зело оборонных, пушечным нарядом и ратными укреплена людми. Устье (port) имеет зело широкое, в котором приставают две тысящи караблей, а иные мимопроходящие из пушек бить, камо бы потребно было, может[1071]. Купно со мною был и советник Маркус Антониус Кантарынус (Cantarenus). Каштелян тогоже града Иоанн Антониус[1072] Буон (Buon) на трапезе нас утешал (częstował) [и] с великим желанием показал [что заслуживало осмотра, со było godnego widzenia]. К вечеру возвратилися есмы в Сидонию (do Cydonii).
Рано в Цыдонии из башни высокой или караулни, которая стоит над морем, объявлено, что идут две катарги ко граду Кандии. А понеже уже давно известно было, яко имел быть в Кандии Лятынус Урсынус (Latinus Ursinus), котораго речь посполитая Венецыйская послала в тот остров, чтобы осмотрел[1073] древние крепости: ащели бы что исправляти, и новым, где бы устроены быти имели, места назначил. И занеже тот человек был славен и совершен в делех речи посполитой Венецыйской, (и воинской)[1074] такожде и в рицерских, того ради непщевали (tuszono), яко он на тех катаргах едет. Якоже [так] и было. Убо абие приехав во град Кандию (do miasta Kandyi), некие катарги послал в Кандию, do Kanei (как уже о них речеся, яко седмь их есть в Кандии, стражи ради на мори), дабы тамо недалече от града стали, а на месте Карбусес (Grabusses) названном. Которое святый Лука в Деяниях Апостолских Счасливым устьем Кретинским (Felicem portum Cretae, port Szczęśliwy Krety) называет (ко Африке и ко Арабии [лежит], ku Afrykowie i Korowi leży), ибо зело есть особный, и удобный бы турки имели к нему приступ, чегоже ради еще при мне у него новую каменную крепость поставлено
Главный труд византийского философа, богослова, историка, астронома и писателя Никифора Григоры (Νικηφόρος Γρηγοράς) включает 37 книг и охватывают период с 1204 по 1359 г. Наиболее подробно автор описывает исторических деятелей своего времени и события, свидетелем (а зачастую и участником) которых он был как лицо, приближенное к императорскому двору. Григора обнаруживает внушительную скрупулёзность, но стиль его помпезен и тенденциозен. Более чем пристальное внимание уделено религиозным вопросам и догматическим спорам. Три тома под одной обложкой. Перевод Р.
В настоящей книге публикуется двадцать один фарс, время создания которых относится к XIII—XVI векам. Произведения этого театрального жанра, широко распространенные в средние века, по сути дела, незнакомы нашему читателю. Переводы, включенные в сборник, сделаны специально для данного издания и публикуются впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В стихах, предпосланных первому собранию сочинений Шекспира, вышедшему в свет в 1623 году, знаменитый английский драматург Бен Джонсон сказал: "Он принадлежит не одному веку, но всем временам" Слова эти, прозвучавшие через семь лет после смерти великого творца "Гамлета" и "Короля Лира", оказались пророческими. В истории театра нового времени не было и нет фигуры крупнее Шекспира. Конечно, не следует думать, что все остальные писатели того времени были лишь блеклыми копиями великого драматурга и что их творения лишь занимают отведенное им место на книжной полке, уже давно не интересуя читателей и театральных зрителей.
К числу наиболее популярных и в то же время самобытных немецких народных книг относится «Фортунат». Первое известное нам издание этой книги датировано 1509 г. Действие романа развертывается до начала XVI в., оно относится к тому времени, когда Константинополь еще не был завоеван турками, а испанцы вели войну с гранадскими маврами. Автору «Фортуната» доставляет несомненное удовольствие называть все новые и новые города, по которым странствуют его герои. Хорошо известно, насколько в эпоху Возрождения был велик интерес широких читательских кругов к многообразному земному миру.
«Сага о гренландцах» и «Сага об Эйрике рыжем»— главный источник сведений об открытии Америки в конце Х в. Поэтому они издавна привлекали внимание ученых, много раз издавались и переводились на разные языки, и о них есть огромная литература. Содержание этих двух саг в общих чертах совпадает: в них рассказывается о тех же людях — Эйрике Рыжем, основателе исландской колонии в Гренландии, его сыновьях Лейве, Торстейне и Торвальде, жене Торстейна Гудрид и ее втором муже Торфинне Карлсефни — и о тех же событиях — колонизации Гренландии и поездках в Виноградную Страну, то есть в Северную Америку.