Похождение в Святую Землю князя Радивила Сиротки. Приключения чешского дворянина Вратислава - [43]
На утреной зоре иулиа 10 числа двиглися есмы оттуду. Полосмы версты уехав, наехали есмы на араплян, которые гнали великое стадо велблюдов. Был един между теми, с которым наш арап из Рамы града (тот нам нанимал мулов) в ответе ходил. И так скочивше к себе, прежде из луков стреляли, откуду с несколко было раненых, и нашь в левую руку был уязвлен; с тоя стороны [одного] через брюхо посечено, и без сумнения умре. Вопросил есмь: естли б не потребно чего ему от суд[ь]и некотораго опасатися; но он отвещал: хотя и умер бы, то ничево; разбойника бо всякому, который похощет убить, беды о том никакой не будет, ниже казни.
По тех так высоких горах приехали есмы до великой и красной ров[н]ины, ис которой на десять верст видеть было Раму град. По левой руце на горе суть части разоренаго града; зовут его городок Добраго Разбойника[597], в котором тот Святой Разбойник родился. А на самой равнине, на правую страну, блиско гостинца (gościńca), есть костел, мало не цел; называют его Махабейчиков (kościoł Machabejczykow), о котором глаголют, что[598] тамо были погребены.
После того в полудни приехали есмы до Рамы града[599], о котором Стефан Рагузин пишет, что не Рама, но Ариматия есть, вотчина (ojczyzna) Иосифа оного, который Господа, с креста сняв, схоронил. Знатно, что некогда град был велик и красен, ныне весь розвален; жители в нем арапляне, зелные разбойники, христианом главные недруги. Склонилися есмы (skłoniliśmy się) к монастырю розваленому, где странники приставают. Четыре тамо суть часовни: одна Никодима, который в нощи пришел был к Господу, купноже и со Иосифом, по сем помазав благоуханным муром, погребли. Сице изъявляют, что когда потом в Господа уверил, зде жил[600] и крест древяный устроил (хранят его ныне в Луце, граде италийском, в соборном костеле), о чем Стефан Рагузин в своих книгах пространно (szeroce) пишет. Хотели арапляне в нощи на нас напасть, но когда узрили, что мы не спали, не дерзнули. Однакоже зде странствующим опасно.
Застали есмы зде несколко янычар. Между ими был некто Махомет, неучтивый и лукавый человек, который с нами приехал был ис Триполу. Тот пошол к старосте (do starosty) и, чтобы нас задержал, советовал, глаголя: что мы есмы не так бедные, како являемся, но[601] денег имеем доволно. И, безо всякого сумневания, пришли бы были есмы к великому опасению, когда бы наш сабадин араплянин нас не оборонил. Однакоже дали есмы тому старосте 10 цекинов, который нам к тому иерусалимскому янычару другаго, безопаства ради, придал. И з утра же (у нас)[602] в путь пуститися хотели, тот иерусалимский янычар с нами дале ехать не хотел, разве бы ему болши денег над зговор дата поступилися. Хотя при кадии[603] до Иопии (do Iope) града наняли есмы его за четыре цекины, однакоже турки имеют тот обычай, всегда учиненной, зговореной наем подвышити (и се от иных такожде отведали есмы), тогда и он не хотел дале, чтобы есмы ему за те 10 верст из Рамы до Иоппии града дали 2 цекины сверх уговору. Тот Раменский янычар говорил, ащели он не пойдет, тогда и аз остану. Сего ради паки принуждены были его подрядить, пачеже для того, что янычар Магометес (Mahometes), ничего доброго (nic dobrego), хотел нас в дороге убить, в чем нас сабадин оберег и нам сказал. По многих тогда речех, дали есмы им денги, которыми кто зде много показывается, не малое есть опасение: кто бо изобилно оных выдает, тому турцы скорее сети подлагают.
Дорогою[604] доволно доброю[605] приехали есмы задолго до вечера до Иоппы града[606]. Град тот в Деяниих Апостолских доволно знатный. Убо зде[607] блаженный апостол Павел Табифу (Tabitę) умершую воскресил, и зде по него Корнилий ротмист[р] (rotmistrz) из Кесарии, моля, дабы его посетил, приятелей своих послал. Град тот прежде сего на горе был, ныне же весь розвален, кроме единой башни, в которой караул живет. На брегу морском есть несколко древних палат, к которым склонилися (się skłonili) есмы и зде застали сабадина нашего карамузан на устье (w porcie), еже тесное есть и уско место, и не ставают в нем, разве меншие суды. Оттоле, хотя был ветр погодной (pogodny), однакоже не могли есмы того дне ехати, для того, что в Лиде граде[608] (о котором в Деяниих Апостолских написано есть; идучи из Рамы по правой руке видели есмы его) турцы были, которые странников обыскивают и вещей их пересматривают, дабы каких товаров не вывозили; чего ради езду нашю отложили есмы до утра.
После того рано две ладии (nawie) меншие приплыли, которые ис Каиру до Дамяту (do Damiaty) Нилою (Nilem) рекою, а из Дамяту (z Damiaty) чрез море семо пришли. В одной были три человека италчиков, се есть: един епископ з двумя человеки и два попа франкишканского закона, которые во Иерусалим ехали. Епископ имянование свое таил пред нами, опасался, чтобы иным к ведомости не пришло, что прежде всего во Иерусалиме был, а оттоле пустився Египт и Синай видел. Наимал
