Похоть - [99]

— Хорошо, тогда мы все уладили, — объявила Мэри. — Я отвезу сестер в Гайд-парк, на прогулку с лордом Арауном и Кромом.

— А я поскорее лягу в постель, — пробормотала мать, поднимаясь с кресла.

— Прошу тебя, дорогая, — тоже встал отец, пропуская ее вперед.

Проследив за удаляющимися спинами родителей, Честити нахмурилась, сморщив одну бровь. Что-то было не так.

— Ну как, удачно все подстроено, не так ли? — Губы Мэри растянулись в улыбке, но глаза старшей сестры остались холодными. — Определенно они знают, как добиться своего.

— Кто «они»? — спросила Честити.

— Как кто? Феи, естественно, — объяснила Мэри. — А теперь прошу прощения, мне нужно написать письмо.

И Мэри удалилась, оставив трех своих сестер в столовой.

— Вы можете быть свободны, — обратилась Честити к двум лакеям, стоявшим по обе стороны от двери комнаты.

Подчинившись, слуги тут же откланялись. Теперь Честити осталась наедине с сестрами.

— Что, черт возьми, здесь происходит? — настойчиво спросила она.

— Это сон, навеянный чарами, — невозмутимо ответствовала Мерси, поднеся чашку ко рту. — Это обычное, вполне заурядное средство в арсенале фей.

— Неужели ты считаешь, что они рассеяли волшебную пыль над головами мамы и папы? — насмешливо фыркнула Пру. — Ради всего святого! Мама, слава богу, не была в том вертепе вчера ночью. Поэтому уж она-то точно не могла попасть под действие их заклинаний.

— А с чего ты взяла, что это заклинание наслали неблагие?

Пру сильно вздрогнула, потом сощурилась, буравя взглядом Мерси.

— Потому что темные феи — коварные, распутные хитрецы, вот почему! А еще потому, что нас силой привезли в их бордель и заставили проводить с ними часы напролет.

Они пошли на это ради своего собственного развлечения, навредив нашим добрым именам и репутациям. Не говоря уже о папиных.

— Я читала, что феи не разбрасывают никакую волшебную пыль, их чары действуют иначе. Феям нужен любой физический контакт с человеком, которого они собираются околдовать. Либо этот человек должен назвать им свое полное имя. Поскольку ни один темный мужчина-фея даже не виделся с нашей мамой, неблагие точно не могли быть источником этой магии.

Честити встретилась с Мерси взглядом:

— Тогда это благие.

Младшая сестра кивнула:

— Они обладают теми же магическими способностями, что и их темные неприятели. И благие не гнушаются пользоваться своим колдовством, чтобы получить, что хотят.

— Теперь понятно, почему чары не подействовали на Мэри: благим нужны только мы — добродетели.

— Никогда в это не поверю! — резко возразила Пру, бросая салфетку в сторону и в запале отпихивая свое кресло. — Не верю, что эти чары наслали они! Благие — подданные светлого, золотистого двора, а те монстры, с которыми мы имели несчастье столкнуться вчера ночью, живут в темном королевстве. Если какие-то злые чары и подействовали на наших родителей, то это дело рук неблагих, не Арауна — я имею в виду, не светлых фей.

На лице Пру выступили красные пятна, и она поспешила продолжить:

— Все это просто невероятно странно! И я не могу поверить, что стою вот здесь, веду пустые споры, в то время как волшебный двор опутал чарами наш дом! Впрочем, мне вообще не следует верить в этих фей!

— Пру, — окликнула Мерси сестру, когда та, возмущенно топая, направилась к двери столовой. — Пожалуйста, не сердись на меня.

— И почему ты всегда такая милая, такая покладистая? — накинулась Пру на младшенькую, резко обернувшись к сестрам. — Почему вы не можете понять, что темные феи погубят нас? Они уничтожат всех нас.

— Таков уж мой дар. Доброта. Я действительно вижу в них хорошее. Вчера ночью они могли бы похитить нас и унести к своему двору, но не сделали этого.

— Я все спрашиваю себя почему. Разумеется, не потому, что ими движут соображения морали, Мерси. Просто они сочли момент неподходящим. А вот почему? Понятия не имею. Но я не собираюсь сидеть сложа руки, пока не пойму, чего они хотят от нас. Здесь, в этом доме, что-то происходит, что-то намного более странное, чем мы сами и тот факт, что мы принадлежим феям. Разве ты не чувствуешь это? Конечно нет, — усмехнулась Пру, — потому что ты всегда пытаешься быть доброй и отзывчивой. Искать в других хорошее. Ладно, а теперь послушай меня, Мерси Леннокс: в темных феях нет ничего хорошего.

Дверь с оглушительным треском захлопнулась, усиливая эффект от ухода возмущенной Пруденс. Той самой Пруденс, которая сейчас сочилась ядовитым сарказмом и была бесконечно далека и от благоразумия, и от сдержанности.

— Это не они, — прошептала Мерси, бросая взгляд в окно. — Прошлой ночью я почувствовала их доброту. Они — хорошие. Тот темный мужчина-фея мог изнасиловать меня, но не сделал этого. Я даже позволила бы ему соблазнить себя, но он, к сожалению, даже не попытался это сделать.

Улыбнувшись, Честити потянулась к руке сестры:

— Тебе не нужно объясняться и оправдываться. Я верю тебе. Что же касается Пруденс, то она чересчур снисходительна к лорду Арауну. Она влюбилась, понимаешь, и, разумеется, хочет верить, что эти благие — скромны и добродетельны, подобно нам.

— Они еще покажут свое истинное лицо, — тихо произнесла Мерси. — Я знаю, так и будет.