Похороны куклы - [80]
– Привет, – сказала я и посадила ее рядом с чашками.
В коробке почти ничего не осталось, и меня охватил ужас. Все это казалось загадочными лоскутками, которые я никогда не сложу в узор. Когда я вынула все, меня парализовало разочарованием. Хлам, ничего больше. Детские жилетки и старые губные помады в поцарапанных золотых патрончиках; внутри они превратились в твердую оранжевую массу.
Когда я увидела последнее, что лежало в коробке, во мне снова зажглась надежда. Может быть, я наконец-то нашла, что искала. Оно закатилось в угол. Я была уверена, это тот самый свиток, о котором говорил Том. Свидетельство о рождении. Оно все-таки существовало. На самом деле. Свиток не был перевязан красной лентой, как я себе нарисовала, его удерживала широкая резинка. Дрожащими руками я развернула его на покрывале и стала читать.
И тогда я увидела папу, обрамленного свечением снега на холмах. При виде меня он вздрогнул и выругался. Я увидела его так ясно, что он вспыхнул в комнате рядом со мной, и его зрачок сузился, как будто он меня фотографировал.
В ту ночь не было грозы, но казалось, что была. Она бушевала в моей комнате. Когда я прочла слова в свитке, воздух словно разорвала молния. А по бумаге полился дождь.
Я натянула одежду и побежала.
57
Тень
Да, если я пойду и долиною смертной тени…
Дальше забыл.
Ведь кто я такой? Тень, идущая во мраке. Всего лишь кожурка, немножко тьмы. Иногда я принимаюсь искать вещество себя, но от него не осталось ни волоска. Я навещаю камень, на котором когда-то вырезал свои инициалы – ДБ, – и дивлюсь тому, что они все еще на месте, хотя мое тело снова растворилось в мире.
Несмотря на это мы, тени, ничего не можем поделать, нам нужно вас преследовать. Это в нашей природе. Хотела бы я снова увидеть свою мамочку, говоришь ты. Погляди в зеркало и увидишь. Или – слава богу, она ушла. Плохо, что она изрезала тебя с головы до ног собой и своими узорами. Мое личное особое подношение тебе, Руби, родимое пятно. Хотя мое было на шее, низко, и его легко можно было спрятать под воротник или шарф.
Они все сейчас собираются вокруг тебя, Руби. Что ж, ты вышла и позвала. Ты думала, так тебе будет безопаснее. А я тебе говорю: это не сработало, потому что у тех, кто за тобой пришел, нет имен. Это тени.
Но… наступит время, когда тебе придется пойти дальше теней. Сквозь них. Руби, позовешь меня? Время воспоминаний для меня кончилось. Я так хочу, чтобы ты меня знала. Позови меня, Руби. Вызови меня из тьмы, из теней. Позволь выйти на свет. Позволь говорить с тобой, рассказать тебе все, потому что теперь я все вспомнил, до мельчайших деталей.
58Сожжение4 января 1984
Проснувшись, я не узнаю комнату. Не помню, как сюда попала. Ночь, в окно льется лунный свет. Он сияет на белом покрывале кровати, под которым двумя буграми торчат мои ступни.
Пахнет дымом.
Я поворачиваюсь на бок. Под кроватью наполовину спрятался Тень.
– Это ты, – плачу я. – Слава богу. Ты должен мне помочь. Я не знаю, где я.
Тень ерзает и не отвечает. Я начинаю понимать, что не произнесла ничего вслух.
– Что случилось? – шепчу я.
И снова кажется, что слова не выговариваются, как обычно, но Тень все равно немножко поднимает голову, как будто что-то услышал.
– Что произошло?
Он вздыхает.
Не знаю, с чего начать. Он еще немножко выползает из-под кровати. Скажи, что последнее ты помнишь?
Я поднимаю глаза к лунному свету и пытаюсь подумать.
– Свиток. Я его развернула на кровати.
А, да, я это видел. Я в этот момент выглянул у тебя из-за плеча. Свидетельство о твоем рождении, я так понимаю.
– Что ты видел?
Голос у меня не громче движения воздуха.
Рамочки.
– Рамочки?
Да, что-то вроде рамочек, в них было написано важное. Сначала имя твоей матери, Анна, и ее адрес, «Дом в Глубине». Ты его прочла вслух, я сам никогда не читал слова.
– Это я уже знала. А вот другая рамочка…
Из-за нее-то беда и случилась.
– Я так и думала.
Ну, наверное, лучше будет, если я тебе расскажу, только ты особенно не перебивай, а то я забуду.
– Хорошо, обещаю.
В той рамочке было написано имя, «Льюис Блэк». Его адрес был Мэншен Гарденз, 12, Ноттинг-Хилл, Лондон, W11. Ты сначала, кажется, не сразу поняла, как это важно. Но очень быстро – потому что ты иногда очень быстро соображаешь, Руби, – вспомнила.
– Да, я вспомнила.
Да. Ты подумала про мужчину, которого встретила на холмах, который увидел тебя и отпрыгнул, как ошпаренная кошка, а потом выругался. Ты вспомнила, каким у него стал маленьким зрачок, ты тогда еще подумала, что он тебя как будто фотографирует.
– Но не потому, что хотел что-то на память.
Нет, не поэтому.
– Я просто запуталась. Ты сказал, что в том доме была моя родня по крови, и еще – что это нехорошая родня.
От мыслей у меня болит голова.
– Так что было дальше?
У тебя что-то взвилось в мозгу.
– Огонь.
Да, конечно, огонь. Я ехал с тобой на автобусе. В сумке у тебя была бутылка керосина, с помощью которого ты уничтожила книжку. А еще спички, которые держат в кухне возле плиты. И то и другое.
– У меня были средства…
Да, и ты к ним прибегла. Ты приехала, остановилась под Зеленым Человеком и почти задумалась из-за него о Томе, но огонь в твоем мозгу горел уже слишком ярко, и был куда сильнее Тома. Ты почти чуяла запах пламени. Слышала его треск. Машина Льюиса Блэка стояла снаружи, ты знала, что она там будет, потому что тебе сказали, что пора собирать урожай.
Роман, который сравнивают с «Комнатой» М. Донохью, «Светом в океане» М. Стедман и книгой Э. Сиболд «Милые кости».Давайте познакомимся с Кармел – восьмилетней девочкой, которая любит красный цвет, забавные истории и обожает свою маму. Однажды они вместе отправляются на фестиваль сказок – событие, о котором Кармел давно грезила. Но поездка эта оборачивается трагедией. Вот как все было: продираясь сквозь плотный туман и расталкивая маленькими ручками прохожих, она вдруг поняла, что потерялась. Тогда-то перед ней и возник он – человек в круглых очках, загадочный призрак из ниоткуда.
Телевидение может испортить жизнь. Слышали об этом когда-нибудь? Но не принимали всерьез, верно? Когда пять успешных женщин соглашаются появиться в реалити-шоу, никто не ожидает, что сезон закончится убийством. Да и кто бы поверил, что автор эротических романов или бизнес-леди могут быть опасны. Но правда тем не менее такова: одна из героинь мертва и кто-то должен ответить за это. В своем новом романе Джессика Кнолл, автор мирового бестселлера «Счастливые девочки не умирают», не только исследует невидимые барьеры, которые мешают современным женщинам подниматься по карьерной лестнице, но и предлагает свой особый взгляд на узы сестринства.
Откуда берется зло? Почему дети из обычных семей превращаются в монстров? И, самое главное, будут ли они когда-нибудь наказаны за свои чудовищные поступки? Дэрилу Гриру всего шестнадцать. Он живет с мамой и папой в Канзасе, любит летучих мышей и одиночество. Окружающим он кажется странным, порой даже опасным, правда не настолько, чтобы обращать на него особое внимание. Но все меняется в один страшный день. Тот самый день, когда Дэрил решает совершить ужасное преступление, выбрав жертвами собственных родителей. Читателю предстоит не только разобраться в случившемся, но и понять: как вышло, что семья не заметила волков у дверей – сигналов, которые бы могли предупредить о надвигающейся трагедии.
За день до назначенной даты сноса дома на Принсесс-стрит Мэнди Кристал стояла у забора из проволочной сетки и внимательно разглядывала строение. Она не впервые смотрела в окна этого мрачного дома. Пять лет назад ей пришлось прийти сюда: тогда пропали ее подруги — двенадцатилетние Петра и Тина. Их называли девочками-мотыльками. Они, словно завороженные, были притянуты к этому заброшенному особняку, в котором, по слухам, произошло нечто совершенно ужасное. А потом и они исчезли! И память о том дне, когда Мэнди лишилась подруг, беспокоит ее до сих пор.
Алекс было всего семь лет, когда она встретила Голубоглазого. Мальчик стал ее первый другом и… пособником в преступлении! Стоя возле аквариума с лобстерами, Алекс неожиданно поняла, что слышит их болтовню. Они молили о свободе, и Алекс дала им ее. Каково же было ее удивление, когда ей сообщили, что лобстеры не говорят, а Голубоглазого не существует. Прошло десять лет. Каждый день Алекс стал напоминать американские горки: сначала подъем, а потом – стремительное падение. Она вела обычную жизнь, но по-прежнему сомневалась во всем, что видела.