Похоронное танго - [32]

— Тоже под подписку о невыезде? — спросил я, усевшись на свое место.

— Куда же без нее! — рассмеялся Владимир. — Но это начхать и растереть… Поехали! — велел он шоферу, и мы тронулись с места. — …Так вот, Яков Михалыч, мы все тут — люди свои, поэтому без обиняков говорить будем. Сколько тебе надо, чтобы ты Шиндаря на себя взял?

Я, понимаете, тут язык и проглотил. Только и сумел из себя выдавить, что:

— Ммм… Ммм… М-гм?

Владимир совсем веселым сделался, да и Николай хмыкнул. Адвокат и шофер равнодушие изображают, а у Константина спина напряглась, будто каменной сделалась.

— Да ты не волнуйся так, Яков Михалыч, — Владимир меня по руке похлопал. — Много тебе не дадут. Пять лет от силы, потому что Валентин Вадимыч все сделает. Доказано будет, что этот Шиндарь сам на тебя напал, что удавку ты на него накинул, потому что он в десять раз был сильнее тебя, и ты этой удавкой на шее остудить его ярость хотел, причем убивать его и не думал, пугнуть хотел… А он не унимается и не унимается. А как ты увидел, что он за ножом тянется, чтобы тебя порезать, так ты и стал удавку натягивать, вроде как норовистых лошадей сдерживают, чтобы он до ножа не дотянулся. Кто ж знал, что он сдуру эту удавочку так напряжет, что задохнется, а ты только собственную жизнь спасал… Ну, и другие детали подработаем. Глядишь, всего-то годика в три все твое наказание уложится. А семья твоя в это время будет получать… — он задумался на секунду. — Ну, скажем, две тысячи в месяц. Не слабо, а? А можно часть суммы вперед выдать, единовременно. В общем, сам рассуди, а по мне, так хорошая сделка получается.

— Ага… — у меня горло напрочь пересохло, и сглотнуть пришлось, чтобы хоть как-то мой голос вслух заскрипел. — А тело я с испугу закопал, так?

— Именно, что с испугу, — ухмыльнулся Владимир.

— Да не томи ты человека! — подал голос Николай. — Его, небось, до сих пор с похмелья ломает и после всех ментовок трясет, а ты с ним на сухое горло разговоры заводишь.

— А ведь верно… — и Владимир откуда-то сзади извлек бутылку водки. На, озарись и организм подлечи.

Я крышку свернул, глотнул прямо из горла — действительно, полегчало. И думаться стало легче.

— Тут… — сказал я. — Тут проблема возникает. Доказано, что Шиндаря двое человек закапывали. А мне только Константин мог помогать, больше некому. Значит, если я сдамся, я и сына за собой потяну, за соучастие.

— И эту проблему мы решим, — возразил Владимир. — Почему обязательно Константин? Ты мог Виталика Горбылкина к этому делу привлечь — потому он и сидел тряханутый, потому и запсиховал. Слишком его возня с трупом впечатлила…

— Допустим, так, — и я ещё к бутыли приложился. — Но если Горбылкина поймают, и начнет он такие показания лепить, что вся наша история рухнет? Где я тогда буду, и где будете вы?

— Не поймают его, — заверил Владимир.

И так уверенно он меня заверил, что мне нехорошо стало, я аж водкой поперхнулся, к которой в третий раз прикладывался. Понял я, на что он намекает.

— Так зачем вам обязательно я нужен? — спросил я. — Почему все от и до на Горбылкиных не списать? Я-то, в своих показаниях, все на них вешал…

— Как это? — это адвокат заинтересовался, голову ко мне повернул.

Я, значит, рассказываю, какую версию я милиции предложил. Естественно, про то, что я самих бандюг продал, рассказав, что они умышленно себе "алиби" готовили — об этом ни слова. А как я на раскрутил на Горбылкиных всю историю — это я подробно докладываю.

— А что? — говорит адвокат. — Хорошая легенда. Яков Михалыч, как я погляжу, не так прост, как кажется. Почему бы и в самом деле этими Горбылкинами пасть ментам не заткнуть?

— Нельзя, — опять подал голос Николай. — Никак нельзя. Старшего Горбылкина нам, наоборот, в свои руки надо заполучить, а если он ментам признание в убийстве выдаст, то мы его никак на поруки не выцарапаем. А ему сейчас нельзя в КПЗ сидеть, вне нашего присмотра. Еще возьмет и брякнет что-нибудь, чтобы "участь облегчить". Хорошая легенда, не спорю, но, в нашей ситуации, Яков Михалыч все равно лучшей кандидатурой получается. А что младший Горбылкин ему могилу помогал рыть, а не сын родной — это мы все факты следствию изобразим, однозначно.

— Да что за ситуация такая?.. — адвокат чуть не взвился.

— Не нужно вам её знать, Валентин Вадимыч, — одними углами губ улыбнулся Владимир.

— Да вы поймите, что, если я чего-то важного не знаю, я с вашей защитой пролететь могу! — закипятился адвокат. — Как менты мне выложат на стол что-нибудь убойное и для меня абсолютно неожиданное — так я вас спасти не смогу, будь я хоть семи пядей во лбу!.. Адвокату, как врачу или священнику, надо говорить все.

— Да ладно, Валентин Вадимыч, — небрежно отозвался Владимир. — Там ничего такого нет, просто не время ещё тебе рассказывать. Это мы с тобой потом обговорим… А сейчас у нас один вопрос: согласен Яков Михалыч на наше предложение или нет?

И смотрит на меня с такой улыбочкой, за которой без слов читается: не согласишься — увидишь, что будет, и с тобой, и с твоей семьей.

— Ой! — говорю я. — Вы меня так шандарахнули, что я сейчас ответить не берусь, переварить надо. Не на курорт предлагают все-таки, а в тюрьму. Можно подумать хоть немного? Время-то у меня есть?