Походы русских войск при Иване III - [166]

В целом кампания 1501 г. показала дальнейшее развитие тех начал организации и управления войсками, которые были закреплены и положительно проявили себя в кампаниях предыдущих десятилетий. Это, прежде всего, ВГК как орган стратегического руководства войсками и создание самостоятельных операционных направлений во главе с воеводами, действующими по директиве ВГК.

Кампания 1502 г.

Кампания 1502 г. началась в сложной внешнеполитической и стратегической обстановке. Добиться решительной победы в 1501 г. не удалось, и перед ВГК вновь стояли, в сущности, те же задачи.

Как и в 1501 г., России пришлось иметь дело с двумя основными противниками на двух самостоятельных направлениях.

Основные события начала 1502 г. развернулись на ливонском фронте. Разрядные записи о них молчат, а летописные известия весьма лапидарны. Представление о характере и масштабности этих событий дают ливонские источники.

В письме от 1 февраля 1502 г. говорится о новом нападении русских на территорию Дерптскою епископства. Русские разорили местность у Кирьямпе и в Вирландии.[940] При этом сотни крестьян присоединились к русским, выступая против немецких помещиков.[941]

С 25 января по 1 февраля в Вольмаре заседал ливонский ландтаг. Ландтаг свидетельствовал о тяжелом политическом кризисе в Ливонии — на нем не присутствовали представители большинства земель и городов. Политика магистра Вальтера фон Плеттенберга стала объектом суровой критики. Представители земель, подвергшихся нападению русских, требовали от магистра эффективной защиты, угрожая в противном случае обратиться за помощью к великому магистру или датскому королю, даже намекая на возможность сепаратного мира с Россией.[942]

Все это свидетельствует не только о слабости политических связей в феодально-раздробленной Ливонии, но и об эффективности наступательных действий русских войск в ходе войны, начатой магистром против России. Тем не менее магистру удалось после долгих прений добиться решения о продолжении войны и о вторжении в Россию у Нарвы и против Пскова.[943]

В этих условиях важнейшее значение для магистра имело военное сотрудничество с Александром, теперь уже не только великим князем Литовским, но и польским королем.

Мартовские вторжения ливонцев, отмеченные в русских летописях, — реализация решений Вольмарского ландтага.

Вторжением из Нарвы руководил комтур Ревеля, который в письме Плеттенбергу от 12 марта описал состоявшийся поход. По его словам, около Ивангорода произошло сражение с русскими, которых насчитывалось 1600 человек. На поле боя осталось 200 убитых русских; орденские отряды преследовали русских почти до Ямгорода и прекратили дальнейшее преследование из-за усталости лошадей. Местность вокруг Ивангорода была немцами опустошена.[944]

По данным великокняжеской летописи, «Марта 9 приходиша Немцы на Ивангород. Тогда убиша Лобана Колычева».[945] О масштабах нападения немцев говорил, во-первых, его объект — русская крепость, которой придавалось особое значение; во-вторых, гибель русского воеводы, наместника Новгородского. Более поздние летописи — Воскр. и Никон. — приводят пространную версию рассказа об этом событии: Немци у Ивангорода напали на русский отряд, стоявший в заставе «не с многими людьми»; в бою был убит 21 русский воин.[946]

Более подробный рассказ поздних официальных летописей свидетельствует о том, что при составлении их были использованы источники, не известные летописцу — современнику событий, а также не вошедшие в сохранившиеся разрядные записи. Таким источником могло быть воеводское донесение.

Нападение немцев на Ивангород заставило принять меры для укрепления обороны города. Уст. летопись отмечает: «Того же лета [7011] князь великий послал рать Устюжан, Двинян стеречи Ивангорода от Немци».[947] Любопытно, что для усиления обороны приморской крепости были посланы земские люди, знакомые с плаванием по рекам и мореходством.

Судя по всему, бой под Ивангородом был действительно проигран русскими, потерявшими своего воеводу. Ход боя неизвестен, и причины поражения русских войск установить трудно. Можно предполагать, что потери наших войск комтур в своем донесении преувеличил (как это обычно делается), а шип источник — преуменьшил. Можно также сказать, что существенного значения это нападение не имело — на ход дальнейших событий оно, по-видимому, влияния не оказало.

Вторжением из Розиттена на псковском направлении руководил ландмаршал Ливонии. В донесении Плеттенбергу от 22 марта он рассказывает о ходе событий.

Войско, вторгшееся в Псковскую землю, в течение 7 дней опустошало местности вокруг Вельи и Красного городка. 17 и 18 марта оно осаждало Красный городок и трижды штурмовало его, но взять не смогло.[948]

По данным Пск. летописи (Погодинский список), «Месяца Марта в 17 день пришедше Немцы к Красному городку и в Коровьем бору волость взята и голов посекоша много, а иных поведоша с собою. А в городке велъ ми притужно было». Городок удалось отстоять. На помощь Красному городку подошла псковская сила, но немцы, не приняв боя, «побегоша прочь».[949]

В целом обе ливонские акции нельзя признать удачными. Под Ивангородом они добились тактического успеха, под Красным городком, в сущности, никакого успеха не имели, если не считать разорения небольшого участка территории Псковской земли, не сравнимого по размерам с областью, разоренной русскими войсками во время ноябрьско-декабрьского похода 1501 г.