Походные письма 1877 года - [16]

Со стороны Эрзерума турецкие войска двинулись к Карсу. Гренадерская кавалерийская дивизия и кавалерия идут им навстречу, надо ожидать решительного сражения.

Мы, к сожалению, так замедлили переходом, что того и смотри задавят турки черногорцев. Потери их огромные, и князь Николай теряет голову. Еще несколько дней и, пожалуй, турки проникнут в глубь Черногории, где скрываются несчастные семейства герцеговинцев! Ужасно подумать! Одна Сербия могла бы отвлечь турецкие силы, а канцлер хвастает, что он оказал великую услугу России (Австрии?), понудив Сербию заключить мир и затем помешать ей (в угоду Андраши) принять ныне участие в войне.

Ты помнишь, конечно, как я хлопотал, чтобы ссорить Персию с Турциею, зная, что этим я обезопасливаю наш левый фланг в Азии, и что курды, поставленные между нами и персиянами, не послушают турок. Наше милое Министерство иностранных дел, опасаясь неудовольствий Англии (по какому праву нас привлекли бы к ответственности?), со времени выезда моего из Константинополя старалось внушить Персии необходимость сидеть смирно и не гневить Англию и Турцию. Азиат не умеет быть нейтральным, а потому, видя, что нельзя извлечь пользу в союзе с нами, персияне стали ладить с турками. Результатом этого легкомысленного образа действий было то, что персияне (подданные) подвозят тяжелые орудия из Требезонда в Эрзерум, а курды, поставленные между персиянами и турками, согласились присоединиться к отряду последних, пришедших в Ван. Полчища их пошли к Баязету, где у нас оставлен слабый гарнизон, и того смотри, что отберут у нас обратно, что нанесло бы невозвратимый урон нашему обаянию и породило бы нам везде врагов, даже в Персии. Вот как слабость, непоследовательность, незнание и боязнь иностранцев вводит нас в ряд ошибок, порождает серьезные опасности вместо мнимых, имевшихся в виду.

Государь не перейдет за Дунай, пока река не будет совершенно в наших руках, то есть пока мы не возьмем хотя бы одну важнейшую крепость и не уничтожим турецкую флотилию, иначе его величество мог бы быть отрезан (!) от России. По всей вероятности, я перейду Дунай с главнокомандующим великим князем Николаем Николаевичем и останусь в армии, даже если царь вернется на север.

Положение канцлера и сопровождающих его дипломатов самое фальшивое. Речь уже идет об отправлении их в Петербург. Ону сие чувствует и пристраивается снова ко мне, равно как и Нелидов. Ону будет скоро у вас. Жена ему приказывает купить маленькое имение в нашем соседстве. Будьте с ним осторожнее насчет политики.

Чтобы тебе доказать, что не только по военной части теперь в ходу, прилагаю телеграмму, посланную мне представителями 44 газет и журналов, приславших своих корреспондентов сюда. Они собрались на обед в Бухаресте и послали телеграмму (после спичей соответствующих) мне и Каткову как представителям русской народной прессы{13}. Юргенсон под боком, а никто к нему ни слова, даже Погенполь, агент МИД.

Сейчас получил милейшее письмо твое, бесценная жинка, за No 5 от 6 июня. Как быстро! Ай да Руденко! Теперь беспрестанно ездят курьером военные мимо Казатина. J'ai profondement touch de l'aimable attention, que d le lieu et le moment o tu m' ces lignes qui partaient directement du coeur et allaient au mien*. Смеялся я искренне описываемой тобою обстановке. Видно ты задала пир наславу! То-то будет рассказов в нашем захолустье. Напрасно позволила курить в комнатах. Я вывел бы в сад. Ради Бога, оставь твою страшную мысль бросить семью и приехать в Бухарест. Хотя княгиня Гика и предлагает принять тебя в деревне, близ города находящейся, но летом местопребывание здесь нездорово. Бухарест - неприятный город во время жаров. До сего времени еще мы могли бы провести вместе несколько дней в Плоешти и в Бухаресте, но теперь именно начинается кампания действительная, которая, если Бог благословит, будет ведена быстро и решительно. Мы рассчитываем в месяц дойти до Константинополя (между нами сказано), и при таких обстоятельствах появление твое в Бухаресте было бы бесполезно, ибо отлучиться из Главной квартиры я не могу. Будем мысленно неразлучны, будем молиться о скором и счастливом окончании нашей разлуки, но покоримся воле божией. Ты нужна при детях, на тебе все наше хозяйство. Как можно все бросить, чтобы среди препятствий всякого рода свидеться на несколько минут! Это неблагоразумно, а потому ты, конечно, не предпримешь такой страшной поездки.

То, что ты пишешь о Леониде, крайне меня огорчает. Скажи Соколову, что я надеюсь, что он найдет средство вести его вперед, а не назад. Жаль, что Мика заброшена. Давайте ей читать, сама выучится. Пусть мне почаще пишет - то на русском языке, то на французском и на немецком.

Виды на урожай неутешительные, а цены будут хорошие. Дмитрию передал твою похвалу за ковер. Он был польщен.

Государь сейчас уехал в Браилов. Ко мне очень милостив и внимателен. Вчера прибыл сюда Алексей Александрович, произведенный в контр-адмиралы и назначенный командовать всеми морскими командами на Дунае. Он еще похорошел, повозмужал. Я кланялся от вас, и он поручил кланяться. Он набрался много знаний и рассуждает обо всем здраво. Славный человек!