Похмелье - [11]
В кладовке был Игорь. Он занял мой диван и читал какую-то книгу. Пришлось свое приятное место сменить на не очень приятную табуретку.
Я внимательно посмотрел на обложку – это был Ремарк «На западном фронте без перемен». Игорь читал с таким лицом, что к нему было страшно подойти, не то что заговорить, но я все же попробовал его достать.
– Знаешь, Игорь. А в чем-то твой сраный Ремарк был прав. Иногда я чувствую себя солдатом из этой книги. Перед боем и перед смертью они мечтали о том, как напиться и наесться досыта. В общем, утолить свои главные человеческие потребности…
– Причем тут сраный Ремарк? Просто признай, что ты обычный алкаш.
– Пару недель назад ты работал в моем нынешнем состоянии, как тебе удалось так быстро просветлеть? Ты читать-то вообще умеешь? За книжку он взялся. Во-первых, я не алкаш, а алкоголик. По крайней мере, мне хочется в это верить. И вообще, любой алкоголик может перестать пить, но не каждый, кто пьет, может стать алкоголиком. К этому просто нужно прийти.
После этой фразы я решил выпить еще немного чая. Но не нашел своей кружки. Идти за новой было лень, поэтому я взял чайник и начал пить прямо из носика.
Все шло хорошо, пока чай мимо рта, не полился на мою рубашку. Игорь не мог этого не заметить.
– Господи, посмотри на себя, в кого ты превратился… Ты не думал купить машину? Будет меньше поводов выпить.
– Я похож на человека, который хочет купить машину?
– Да ты и на человека-то не особо похож.
– Спасибо.
Да уж. Неловко получилось. В кладовке я нашел какие-то салфетки и начал старательно оттирать новое пятно на рубашке. О каких целях вообще может идти речь, когда я даже не способен попить из горлышка чайника?
Меня снова окутала непонятно откуда взявшаяся печаль. Нужно бежать отсюда. Устроить самый настоящий побег, который я планировал уже пару лет. Пока пьяный, пока есть уверенность, взятая где-то в кредит. От себя не убежишь, но отсюда я свалить все-таки мог. Просто снять фартук, кинуть его кому-нибудь в рожу и сматываться.
В кладовку ворвалась Лена. Моим планам вновь было не суждено сбыться:
– Поздравляю, у тебя стол, необычный.
– Может, хватит с меня уже необычных столов? Хотя бы на сегодня.
– А что за пятно на рубашке?
– Да мы тут это… Чаем балуемся. А че с охотниками в итоге?
– Какими еще блять охотниками?
– Ну, у которых стейки были. Из оленя.
– Ааа. Игорь, их возьмешь ты. Мне все-таки удалось им доказать, что это настоящая оленина. Кстати, редкостные мудаки.
Игорю это не очень понравилось. Настолько, что он даже отложил своего Ремарка:
– А почему я должен брать не свой стол? Еще и каких-то мудаков.
– Это не обсуждается. – поставила его на место Лена и вышла из кладовки.
В том, что охотники в итоге достались Игорю, были плюсы. Хочется остановиться подробнее еще на одной причине, по которой я все еще здесь работал. Эта причина – мутки.
В ресторане воровали все, а если не все, то очень многие. Повара выносили с работы куски мраморной говядины, спрятанные в пакете с вещами. Бармены забирали домой алкоголь, который усердно плюсовали.
Официанты и администраторы работали с деньгами, поэтому, в основном, их и воровали. Почти в каждом заведении работает та или иная бонусная система или система скидок. Немного пораскинув мозгами, даже нетрезвыми, вроде моих, можно было догадаться, как сделать так, чтобы эта система немного поработала на тебя, а не только на гостей и владельца заведения.
Обманывать гостей было не очень принято, а обокрасть хозяина считалось делом чуть ли не благородным. В начале дня на диванах, в курилке и на кухне – повсюду работники жаловались на жизнь в стране, тихо негодовали по поводу коррумпированной власти и, как могли, обкрадывали собственный ресторан.
Выносили все, что можно было съесть, выпить или потратить.
Наверное, руководство догадывалось обо всех схемах, которыми владел персонал. В заведении даже не было охранника, который следил за гостями, но был охранник, который проверял всех работников перед их уходом. Но и с ним всегда можно было договориться.
А еще всегда можно было договориться с Игорем:
– Игорь… Игорь, блять.
– Что?
– У этих охотников счет уже за тридцатку. Надо сделать скидку. Бабки пополам.
– Ок. Без проблем.
Схема была несложной, но, чтобы ее воплотить, приходилось действовать аккуратно.
В нашем ресторане действовала система скидок. У многих гостей были карты постоянных посетителей, которые давали скидку в 10%. У многих, но не у все. Зато они были почти у всех официантов. И у меня, разумеется, тоже.
Нужно было дождаться, когда гости попросят счет. Убедиться, что у них нет карты. Далее пробить скидку в кипере и выбить чек. На чеке первой шла общая сумма счета, далее была написана сумма счета со скидкой.
Достаточно было ровно отрезать конец – готово, на счете написана первоначальная сумма, а 10% от банкета уходит в карман официанта. В случае с охотниками мы с Игорем поделим на двоих 3000 рублей. Вполне неплохо, учитывая, что день только начинался.
Не то чтобы все мое нутро протестовало против краж, но было не по себе. Приходилось так или иначе себя оправдывать. Официант ворует не потому что ему не хватает денег, ворует просто потому что может и потому что сделать это слишком легко.
Мир, похожий на Землю, в кровавые времена начала XX века. Мировые державы ведут политические интриги, воюя друг с другом руками других, менее могущественных государств. Мир, где слово "гений" это не просто похвала, а обозначение человека, владеющего силами, абсолютно непонятными для науки. Мир, в котором не было эпохи Великих Географических открытий, и потому мало кому известно, что происходит за серо-стальной гладью Великого Океана. Мир, который скоро рухнет на дно гигантской бойни, в которой крови будет столько, что многие в ней утонут.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».