Похитители грёз - [81]

Ронан провел рукой по затылку. Он чувствовал, как его сердце разваливается внутри. Каждая стена падала отдельно, разрушая ту, что перед ней.

— Он меня убьет. Черт побери. Он меня убьет.

Кавински указал на ночной кошмар.

— Нет, оно бы тебя убило, чувак. А Гэнси тебя простит, чувак. Он не хочет спать в одиночестве.

Ронан внезапно решил, что его все достало. Он схватился за лямки на майке Кавински и дернул его.

— Хватит уже! Это не твоя долбанная Митсу. Я не могу прогуляться до магазина и купить к завтрашнему дню такую же.

Проницательно глядя на Ронана, Кавински высвободился из его пальцев. Он наблюдал за тем, как Ронан дернулся назад, забегал туда-сюда, закинув руки за голову, бросая взгляд на дорогу, чтобы посмотреть, не проедет ли какая-нибудь машина. Но ничего не исправлялось, как бы Ронан на все не смотрел.

— Слушай, Линч, — сказал Кавински. — Все просто. Сконцентрируй свой кельтский мозг на этой идее. Что делает твоя мамочка, когда её золотая рыбка подыхает?

Ронан перестал метаться.

— Я же говорил тебе. Это не твоя рисомолка[46]. Я могу ему достать другую, но это будет другая. А он не хочет другую машину. Он хочет именно эту.

— Я буду не хило терпеливым с тобой, — продолжал Кавински, — потому что ты отхватил травму башки. Ты ни слова не слышишь из того, что я говорю.

Ронан выбросил руку в направление Свиньи.

— Это не золотая рыбка.

— Народ, как же вы любите все драматизировать. Я собираюсь открыть багажник, а ты собираешься соскрести в него эту дрянь. А потом мы отправимся в путешествие, чтобы подобрать концептуально подходящее поле.

Ронан недоверчиво уставился на него.

— Слушай, прямо здесь и сейчас у тебя был изменяющий жизнь опыт. Залезай в машину, прежде чем мне снова понадобится обдалбаться.

Ронану больше некуда было податься. Он забрался в машину.

Глава 36

Спустя несколько часов вечеринки, Гэнси и Адам оказались в коридоре северного крыла между задней кухонной лестницей и старой комнатой Гэнси. Энергичный разговор все еще долетал из-под пола. Адам не был уверен насчет Гэнси, но он понимал, что пьян. По крайней мере, во рту чувствовался вкус шампанского, а мир казался притупленным и темным. Прежде он не бывал пьяным. Его отец делал это за него.

Они стояли бок о бок на пышном фиолетовом персидском ковре рядом со смирным приставным столиком Королевы Анны, уставленным безделушками на тему охоты. Тусклые золотые версии Адама и Гэнси стояли в сумасшедшем черном зеркале, висящем на стене. В отражении обычно уверенная линия губ Гэнси была искривлена каким-то беспокойством. Он растерзал узел своего галстука в распутный треугольник.

— Можешь поверить, — спросил он трагично, — что я вырос в таком месте?

Адам не говорил Гэнси, что обычно он не мог этого забыть.

— Я хочу, чтобы завтра мы смогли бы вернуться, — сказал Гэнси. — Я хочу, чтобы мы могли поехать назад и посмотреть, появился ли Энергетический пузырь.

Когда он сказал «Энергетический пузырь», шея Адама дернулась, словно коварный палец ущипнул тугое, беспокойное сухожилие. Другое изображение попыталось прорваться — на один миг он увидел краем глаза человека, стоящего за своим плечом, глядящего на него в зеркало. Печальные глаза и шляпа-котелок. «Почему нет? — сердито подумал Адам. — Почему, черт побери, нет?»

— Rex Corvus. Я никогда не напиваюсь снова.

— Ты и не напился, — ответил Гэнси. — Это был имбирный эль. В большинстве своем. Посмотри туда на наши лица. Мы старше, чем должны быть.

— Когда?

— Да вот, минуту назад. Мы становимся старше все время. Адам… Адам, это то, чего ты хочешь? Это? — Он сделал элегантный, презрительный жест в сторону нижнего этажа, отталкивая все это от себя.

Адам признался:

— Я хочу выбраться из Генриетты.

Он знал, что это говорить было грубо, даже если это была правда. Потому что, конечно, Гэнси бы сказал…

— А я нет.

— Я знаю, что ты не хочешь. Слушай, не то чтобы я стараюсь… — Он собирался сказать «оставить тебя позади», но это было слишком, даже с шампанским, сгладившим берега.

Гэнси жутковато рассмеялся.

— Я рыба, которая забыла, как дышать в воде.

Но Адам думал о скрытой правде: двое из них шли перпендикулярными путями, а не параллельными, и, в конце концов, они пойдут разными дорогами. Вероятно, в колледже. Если не в колледже, то после. В нем строилось напряжение, типа того, которое иногда посещало его глубокой ночью, когда он хотел спасти Гэнси или быть Гэнси.

Гэнси повернулся к нему, его дыхание было мятой и шампанским, его и их. Он спросил:

— Почему ты пошел в Энергетический пузырь без меня, Адам?

Вот так, наконец-то.

Правда была сложной штукой. Адам пожал плечами.

— Нет, — возразил Гэнси. — Не это.

— Не знаю, что тебе сказать.

— Как насчет правды?

— Я не знаю, что правда.

— Я в это просто не верю, — произнес Гэнси. Он начал использовать этот голос. Голос Ричарда Гэнси III. — Ты ничего не делаешь, не осознавая почему.

— Эта фигня может сработать с Ронаном, — ответил Адам. — Но такое не работает со мной.

Гэнси в зеркале невесело рассмеялся.

— Ронан никогда не брал мою машину. Он не лгал мне.

— Ох, да ладно. Я не лгал. Кое-что должно было быть сделано, или Велк сейчас получил бы контроль над линией. — Адам выбросил руку в направлении лестницы, туда, где вечеринка, туда, где пели на латыни. — Он был бы единственным, кто это слышал. Я поступил правильно.