Похитители грёз - [23]

Он услышал, как из комнаты Ронана раздался смех Ноа. Тот с Ронаном метали различные объекты из окна второго этажа на парковку внизу. Стоял ужасный грохот.

Голос Ронана повысился. Он рассердился.

— Ноа, не эта.

— Я бы подумал, если бы мог свалить с работы, — ответил Адам. — Наверное, смогу. Считаешь, должен?

Гэнси с облегчением сказал:

— О, да. — Он подтащил свой стул у стола на угол карты с тем, чтобы та не скатывалась обратно в рулон. На другой угол он положил копию «Триады острова Британия»[10].

— Слышно что-нибудь от Блу? — поинтересовался Адам.

— Сегодня вечером? Она же работает, разве нет? — Поворот, поворот, поворот. Он перемещал его ногой пошагово, чтобы удержать ровно. Было на удивление удовлетворительно видеть акры и акры леса, гор и рек, расстилающиеся у него под ногами. Он подумал, что, если бы он был богом, точно так он бы создавал свой новый мир. Разворачивая его, словно ковер.

— Ну да. Просто… она когда-нибудь говорила тебе что-либо обо мне?

— Например?

Долгое молчание.

— О поцелуях, наверное.

Гэнси остановил свою работу. На самом деле, Блу во многом призналась относительно поцелуев. А именно то, что ей твердили всю ее жизнь: она бы убила свою настоящую любовь, если бы поцеловала его. Было странно помнить тот момент. Он помнил, что сомневался в ней. Сейчас бы не стал. Блу была причудливой, но благоразумной, как утконос, или один из тех сандвичей, которые нарезались кружочками для затейливого чаепития.

Она также просила Гэнси не рассказывать Адаму о своей исповеди.

— Поцелуях? — повторил он уклончиво. — Что происходит?

Еще один грохот из комнаты Ронана и последующий за ним дьявольский смех. Гэнси задался вопросом, должен ли он остановить их до того, как это сделают механизмы со стробоскопами.

— Не знаю. Она не хочет, — сказал Адам. — Я не виню её. Наверное. Я сам не знаю, что делаю.

— А ты спрашивал ее, почему она не хочет? — поинтересовался Гэнси, хотя он не желал слышать ответ. Он резко устал от разговора.

— Она сказала, что была слишком молода.

— Возможно, так и есть.

Гэнси понятия не имел, сколько Блу лет. Он знал, что она только что закончила одиннадцатый класс. Может, ей было шестнадцать. Может, восемнадцать. Может, она двадцатиоднолетняя, просто невысокая и хорошо сохранилась.

— Не знаю, Гэнси. Это звучит правдоподобно? Ты встречался больше, чем я.

— Сейчас я ни с кем не встречаюсь.

— За исключением Глендовера.

Гэнси тут спорить не собирался.

— Слушай, Адам, я не думаю, что дело в тебе. Думаю, ты ей очень нравишься.

Ясно, что Адаму не понравился этот ответ, потому что он ничего не сказал. Это дало Гэнси достаточно времени, чтобы вспомнить момент, когда он впервые подошел к ней в Нино от имени Адама. Насколько жутко это было. С тех пор он насчитал с десяток различных способов, которыми мог бы все сделать лучше.

Что было глупо. Ведь все сработало, правда? Сейчас она с Адамом. Будь или не будь Гэнси первоклассной задницей в момент, когда они встретились, это бы ничего не изменило.

— Ни за что, чувак! — закричал Ноа, но как будто он не это имел в виду. Его слова большей частью были смехом. — Ни за что…

Гэнси пнул рулон с изображением достаточно сильно, чтобы тот криво покачнулся у края и сдвинулся за круг света. Встав, парень прошел к окнам на восточной стене фабрики. Облокотившись локтем на раму, он прижался лбом к стеклу, глядя на раскинувшуюся большую и черную Генриетту внизу.

Однажды ему снилось, что он нашел Глендовера. Это был не сам момент обнаружения, а день после. Он не забыл ощущение мечты. Это была не радость, а, вместо нее, отсутствие боли. Он не мог забыть эту легкость. Свободу.

— Я не хочу сделать все скверным, — наконец, сказал Адам.

— А все скверно?

— Нет. Наверное, нет. Но каким-то образом всегда становится так.

Гэнси наблюдал тонкий свет фар автомобилей, когда они покидали Генриетту, напоминая ему о его миниатюрной версии города. Ранний, незаконный фейерверк запускали на видном месте.

— Ну, она на самом деле не похожа на девчонок. То есть, конечно, она девушка. Но не такая, с которыми я встречался. Это Блу. Ты можешь просто ее спросить. Мы видим ее каждый день. Хочешь, я поговорю с ней?

Это было то, что он, безусловно, чувствуя сто процентную уверенность в желудке, был не заинтересован выполнять.

— Я реально плох в разговорах, Гэнси, — убедительно сказал Адам. — А ты действительно в этом хорош. Может… может быть, если бы это просто произошло естественно?

Плечи Гэнси опустились, его дыхание затуманило стекло и исчезло.

— Конечно.

— Спасибо. — Адам замолчал. — Я просто хочу, чтобы хоть что-то было просто.

«Как и я, Адам, как и я».

Дверь в спальню Ронана распахнулась. Повиснув на дверной раме Ронан высунулся, чтобы посмотреть за Гэнси. Когда он так делал, то был похож одновременно на опасного Ронана, которым он являлся, и на веселого Ронана, которым он был, когда его впервые встретил Гэнси.

— Ноа здесь?

— Подожди, — сказал Гэнси Адаму. А затем Ронану: — Почему бы он здесь был?

— Нет причин. Просто нет причин. — Ронан со стуком захлопнул дверь.

Гэнси обратился к Адаму:

— Извини. У тебя все еще есть костюм для вечеринки?

Ответ Адама потонул в звуке открывающейся двери второго этажа. В ней появился Ноа. Уязвленным тоном он сказал: