Она поникла и перестала говорить. Они вышли под дождь, Леви все еще держал ее за руку, но только лишь для того, чтобы удерживать под широким черным зонтом.
- Где твоя машина? - спросил он.
- Оставь ее. Мы поедем на твоем пикапе.
- Оставить твою машину? Ее угонят.
- Я больше не хочу ее.
- Мы не оставим дорогую машину угонщиками, только потому что она тебе надоела, и ты слишком избалована, чтобы заботиться о собственности.
Тамара подбоченилась. Плохой знак.
- Она мне не наскучила. Леви, она зарегистрирована на мое имя. И она единственная в штате. Люди увидят эту машину и запомнят ее. И нам придется долго скрываться, а это машина будет, как огромная неоновая стрелка, указывающая прямо на нас. Скорее всего, копы увидят и позвонят маме и вернут ее ей. Если ее угонят, пускай. Кому-то она нужна больше, чем мне, пусть ее и оставит себе. Позволь им.
Несмотря на то, как сильно Леви не хотелось оставлять идеальную машину, ему пришлось признать, что она права. Нежно-голубой Triumph Spitfire не был чем-то обычным. Его синий Форд Ф-100 72 года, был одним из миллиона на дорогах. В нем не было ничего особенного.
- Ты правда считаешь, что твоя мать отправит за нами поисковую группу?
- Думаю, моя мать отправила бы целую армию, если бы могла.
Тамара не улыбалась, когда произносила это.
Так они и оставили машину.
Леви любил свой пикап, но как только Тамара оказалась внутри, чопорная и правильная в белом платье, ему стало немного стыдно за машину. И на это она променяла свою спортивную машину? Ему стоило ее подчистить. Казалось, Тамара не против. Большинство девушек не были против, и Леви подумал о том количестве трусиков, которые он вешал на зеркало заднего вида.
Но Тамара не была девушкой, которую он подцепил в баре на одну ночь. Тамара была его женой, и он не ожидал, что она захочет провести брачную ночь в грузовике. Не то, чтобы он планировал ее трахнуть в ближайшее время. Семнадцать? К тому же девственница? Он, скорее, трахнет гнездо шершней. По крайней мере, одна часть его будет ужаленной.
- Значит… - сказал Леви, пытаясь звучать непринужденно. - Где мы остановимся на ночь? И завтра? И все последующие ночи? Отель? - спросил он. - Мотель? Арендуем хижину в лесу? Баржу? Теплоход? Купим билет на самолет и улетим?
- Я знаю, куда мы можем поехать и сэкономить деньги, - ответила Тамара. - На случай, если дело займет больше времени, чем сказал судья Хедли.
- Судья Хедли. Он твой отец. Ты всю жизнь будешь называть его судьей Хедли?
- Я не знаю, как думать о нем, как об отце. Ты собираешься называть дедушку папой?
- Джордж Мэддокс мертв. Судья Хедли все еще жив. И ты можешь ему сообщить.
- И разрушить его жизнь? Ты же знаешь, он женат. Он был женат, когда мама забеременела мной.
- Он не похож на мужчину, который изменяет жене. Даже пьяным.
- Не думаю, что ты можешь судить о человеке, зная его один час. Не думаю, что ты можешь судить о человеке, даже зная его шестнадцать лет.
Леви посмотрел на Тамару, испытывая сочувствие.
- Твой дедушка, наверняка бы, охренел от нашей жизни? – спросил Леви.
Тамара испуганно посмотрела на него.
- Знаешь, из-за того, что он мой отец, - начал Леви, шокированный ее удивлением. - Ты думаешь, что знаешь кого-то…
- Я думала, что знала дедушку. И маму. Хотела бы я, чтобы это было не так.
- Ты действительно ненавидишь ее?
Тамара повернулась лицом к дождю.
- Ты и половины не знаешь.
Остаток пути они ехали в тишине, Тамара оперлась головой о стекло. Леви сосредоточился на вождении, уклоняясь от дождевых ям и водителей Кентукки, которые вели себя так, словно никогда не видели воды. Шлепанье дворников погружало его в глубокие раздумья. Он не хотел причинять ей боль, затыкая в брачную ночь. Он не хотел говорить ей, что уже жалеет о свадьбе. Это не было личным. Дело не в том, что он не хотел ее. Он хотел ее, и две ночи назад он бы повалил ее на бочку с бурбоном и затрахал до потери пульса, если бы она ему позволила. Но две ночи назад они не были женаты, и он не думал своими мозгами.
Простой факт, который Леви не мог отрицать, это то, что как только он прикоснется к ней, он не сможет уйти от этого… что бы это ни было. Этот брак. Этот план Тамары. Он плыл по течению реки, без лодки, без весла, и он не видел, что впереди. Предполагалось, что Тамара будет на взводе из-за брачной ночи, а не он.
- Это здесь? - спросила Тамара, когда он свернул на длинную гравийную дорогу к дому Андре и Глории.
- Да. - Он на мгновении замолчал. - Андре и Глория чернокожие. Ты должна это знать, если до сих пор не знала.
- Так и думала. Надеюсь, я им понравлюсь.
Это было мило с ее стороны, и Леви улыбнулся.
- Не переживай. Хоть ты мне и не нравишься, я же женился на тебе.
Тамара одарила его самым злым взглядом, который он когда-либо видел на ее симпатичном личике.
- Будь вежливой. Отвечай «да, мэм» и «да, сэр». Похвали еду Глории. Не спрашивай о шраме на руке Андре. Он получил его на войне. И что бы ты не делала, не матерись или используй имя Господа понапрасну. Глория очень набожна. Она этого не любит. Промывала мне рот с мылом больше раз, чем я мог сосчитать.
- Я не матерюсь. Это ты материшься.
