Похитить Похитонова! - [45]

*

Очередной пустой день Холмская решила потратить на обновление гардероба, чтобы встретить рыцаря во всём великолепии. Она бродила по торговому центру, представляя ситуации, к которым подойдёт тот или иной наряд.

Лыжный костюм для поездки в Альпы. Слепящее солнце будет отражаться от этих стразиков игривыми зайчиками и щекотать мужчинам ресницы: в радиусе ста метров не останется ни одного, ускользнувшего от чар Веры. Ревнивая половинка будет втайне негодовать, но смиренно продолжит обучать её кататься на белом блюдечке пологого любительского спуска.

А вот купальник, удобный для полётов на парасейле. С высоты можно будет махать любимому ножками и наслаждаться видом его прекрасной фигуры, распластанной на песке.

Серебряное платье, конечно же, украсит рандеву в романтическом замке, превращённом некой феей в гостиницу. Вокруг дубравы, петли рек, живописные холмы до горизонта и сказочный европейский сервис под каждым кустом.

С первого курса университета Вера была уверена, что нашла свою идеальную пару. Тот факт, что спустя годы Витторио так и не смог забыть её, подтверждает – они созданы друг для друга. К тому же, иных вариантов просто не было: всего один мальчик на курсе.

Знакомиться в других местах казалось дико трудным челленджем.

Да и зачем? С тех пор, как она узнала его имя, ей больше не нужно было никого искать. Виктор Лотуш. В. Лотуш. Если выйти замуж и взять его фамилию, так можно подписывать искусствоведческие статьи. Вера Лотуш будет исследовать творчество художников, а Виктор Лотуш донесёт её работы до читателя.

Нужно иметь представительную внешность и высокий рост, чтобы тебе дали право высказывать собственные умозаключения. Если этого нет, тебе разрешат максимум защитить диссертацию, сшитую из чужих лоскутков, и всю оставшуюся жизнь пересказывать сонным студентам то, что они сами могут прочесть в библиотеке.

Вера довольно долго надеялась, что сможет обойтись вовсе без внешности. Всё-таки эра интернета… Издатель видит перед собой рукопись вместо автора. Шрифт Times New Roman уверенно говорит за заику, за картавого, за гнусавого, за шепелявого, ровные строчки прячут кривые зубы, на белых вордовских страницах ни единого пятна с тех липких кухонных столов, промёрзших подоконников, засыпанных крошками неуютных постелей, где рождается литература.

Человечество приветствовало интернет, как манну небесную.

Душа с душою говорит в этом бестелесном пространстве!

И оно нескончаемо, места хватит всем, сгинет в прошлом позор Homo Sapiens – звериная борьба за территорию!

Болезни, уродства, бедность оставим материальному миру!

Оставим и недовольство собой! Наконец можно быть не такими плохими!

Мало. Мало не быть плохими. Требуется быть хорошими. И это требование завышено до небес. Потому что волшебное зеркало злой королевы отныне есть у каждого, и хотя ты не спрашиваешь, «кто на свете всех милее», за тебя спросят другие – а уж зеркало выдаст им широкий ассортимент людей, тебя обогнавших.

В твою сторону не глянут, если не соберёшь сначала миллион просмотров.

Твою рукопись не откроют, если ты отсутствуешь в новостных колонках и ток-шоу.

Обратить на тебя внимание – всё равно, что поручиться за твою небезынтересность, а это посерьёзнее, чем выступить поручителем в банке.

У Виктора изначально был кредит доверия – он родился мальчиком, красивым мальчиком, да ещё и в зажиточной семье со связями. Главную валюту нашего времени ему ссуживали охотно.

Сидя в кафешке с девчонками, он частенько сетовал, что знакомые редакторы журналов и радиостанций просят у него какой-нибудь интересненький материал, которого, разумеется, он предоставить не может. Вера вызывалась помочь, но Витя мгновенно переходил на серьёзный тон, объяснял, что её никто не знает, приглашать никуда не будет, ни за деньги, ни за так, и вообще, он ей уже всё сказал в прошлый раз, точнее, в прошлые десять тысяч раз, и не пора ли уже ей налечь на учёбу вместо пустопорожней болтовни?

– Они меня не знают, а ты познакомь, – приставала приставала.

– Ну как я тебя с ними познакомлю? Ты представляешь, какие это важные персоны?!

Она представляла, потому и просила. Её публиковали только в самых незаметных изданиях. Деньги выигрывала на анонимных конкурсах.

– Если ты один в меня поверишь, все поверят, – намурлыкивала Холмская. – Дай только зацепиться, я тебе огромную пользу принесу.

Раз уж так зазорно быть пишущей дамой, Вера готова была перейти под защиту мужского псевдонима. Не «В. Лотуш», а «Виктор Лотуш». Плата – ей, слава – ему, светскому льву с волнистыми волосами, отливающими благородным золотом.

Конечно, Витюшкины знакомые могли раскусить обман. Но он учился на искусствоведческом факультете, обладал наружностью современного интеллектуала, а значит, для всего остального мира выглядел как достойный доверия автор исследований и респектабельный герой телеэфиров.

Зачитывая преподавателям «свои» опусы, Лотуш был столь убедителен, что Холмская сомневалась – она ли корпела над ними предшествующей ночью?

Голос Веры после Витторио звучал смешно. Университетский патриарх елозил в резном кресле, отворачивая то одно, то другое ухо от бойкой пионерки. Она с чего-то решила, будто он читает её работы, и требовала обсуждения. Какова нахалка! Остальные просто пересказывают содержание своих писулек, добавляют немного лести и получают хорошие оценки, а эта ввинчивается в мозг, аж голова болит!