Похищение века - [8]

- Нет. Я еще не доложил о результатах моего собственного предварительного расследования.

Правда, они очень скромные, но все же...

- Чего, чего?

- Ну, неужели вы думаете, Танечка, что я, выслушав Хосе, стал рвать на себе волосы, а потом с горя сел хлестать коньяк с милейшим Федором? Конечно, я тут же помчался в гостиницу, чтобы самому во всем убедиться и разобраться.

Надо было хорошенько расспросить людей об той даме под вуалью.

- Под вуалью?

- Ну да, она была в шляпе с широкими полями и густой вуалью, совершенно скрывающей лицо. Об этом я узнал, разумеется, уже от портье в холле, не от Хосе - ведь он не мог никому задать ни одного вопроса толком, объяснялся как глухонемой. Дама была высокая и говорила низким грудным голосом, слегка глуховатым. На ней было длинное пальто, застегнутое на все пуговицы, и кожаные перчатки. Кроме этой самой вуали, ничего особенного в ее облике портье не приметил.

Но обратил внимание на одну маленькую странность: когда дама хотела достать деньги, чтобы отблагодарить портье за услугу (она дала ему пять долларов), то сперва полезла в карман пальто, и только потом открыла сумочку, и достала купюру из кошелька. Кстати, не снимая перчаток... Вам это о чем-нибудь говорит?

- Переодетый мужчина?!

- Точно. Я тоже так подумал. Ну скажите, какая женщина, держа в руках сумочку, полезла бы за деньгами в карман?..

Я вынуждена была признать, что, став оперным певцом, Мигель Мартинес похоронил в себе отличного детектива. Он усмехнулся:

- Спасибо за комплимент. Только я очень хотел бы, чтоб эти способности никогда больше мне не пригодились! Но я еще не сказал вам самого главного, Танечка. Я попросил портье припомнить дословно все, что сказала эта "дама".

Тоже не бесплатно, разумеется... Ничего особенного в ее словах не было. Кроме одной любопытной детали - по-моему, очень даже любопытной!

Она сказала (или он): "У меня важное письмо для "дона Марти". - . Скажите, Таня, встречали вы где-нибудь в печати, чтобы меня так называли?

- Да нет вроде бы...

- Правильно. И не встретите. Потому что это прозвище употребляется в очень узком кругу.

Только среди оперного бомонда. Вернее, в основном в кругу известных теноров и никогда - публично. Так сказать, ласковое "семейное" прозвище. По-моему, только однажды Лючано...

Паваротти, я имею в виду, назвал меня так на публике. Правда, тогда и публика была специфическая.., в основном, члены королевских семей Европы. И уж, во всяком случае, никакой прессы. Так что я в полном недоумении, Таня! До сегодняшнего вечера я мог бы поклясться, что в Тарасове никто и не слышал этого имени - "дон Марти"...

Я согласилась, что это и в самом деле очень интересно.

Приватная беседа со служащим "Астории", которого Мартинес называл портье, была центральным пунктом в "расследовании" испанца, но не единственным. Он выяснил также, что в бар мужеподобная дама даже не заходила - там ее никто не видел. Зато у нее была прекрасная возможность подняться незамеченной на второй этаж по служебной лестнице, выход на которую находится как раз рядом с дверью злачного места.

А дальше - попасть в номер Хосе или Мартинеса уже не представляло труда: с позиции дежурной по этажу двери номеров 23 и 24 не просматриваются, ее столик расположен за поворотом коридора, у главной лестницы. Не представляло труда, конечно, при условии, что "дама" располагала либо ключами от одного из номеров, либо профессиональными навыками попадать за запертые двери без помощи ключей.

К слову сказать, замки в номерах этого старинного тарасовского отеля были самые что ни есть допотопные - это я знала по своему богатому опыту. Так что открыть их - плевое дело даже для начинающего взломщика. Впрочем, учитывая острый дефицит времени у вора и то, что Хосе обнаружил оба номера запертыми, логичнее предположить, что похититель действовал все-таки ключами. Но в таком случае, где он их раздобыл?..

- Вы, конечно, говорили и с дежурной по этажу? - спросила я "детектива-любителя".

- Конечно, говорил. Мне она показалась очень милой женщиной. Она никуда не отлучалась в это время, но не видела никакой дамы с вуалью и не слышала ничего подозрительного. С того момента, когда Хосе спустился вниз, и до тех пор, когда он вернулся минут через десять, вообще никто не попадал в поле ее зрения. Правда, у нее все время звонил телефон: то начальство с распоряжениями, то постояльцы с вопросами. К ним сегодня заехали еще какие-то немцы-ученые. В общем, день хлопот.

- А как же ваша таинственная "гостья" покинула гостиницу? Кто-нибудь ее видел?

- Ну, это-то, думаю, совсем простой вопрос: она воспользовалась окном. Я еще не успел вам сказать, что рядом с окном Хосе, слева, проходит пожарная лестница. По ней без труда мог бы спуститься вниз даже ребенок. А там - вы знаете, наверно? - глухие дворы выводят вас на маленькую улочку, параллельную проспекту Кирова, - уже забыл, как она называется Так что "даму" больше никто не видел, и это не удивительно.

- Вы что же - и глухие дворы сами проверили?!

"Коллега" скромно пожал плечами, опустив глаза: как же, мол, иначе, раз взялся за дело - доводи до конца...