Погружение в Солнце - [46]

Публика постепенно покидала лабораторию телеметрии, устремившись к лифтам. Ларок старался не отставать от Кеплера и Мартин, всем своим видом демонстрируя готовность развеять все подозрения в свой адрес и гордо выпятив подбородок, словно великомученик, страдающий за идею.

Изменение силы тяжести застигло всю троицу плюс Джейкоба и двоих членов экипажа на площадке в ожидании лифта. В том, что это произошло именно здесь, содержалась какая-то злая ирония: ощущение было такое, будто пол вдруг ушел из-под ног.

Все они уже успели привыкнуть к гравитационным скачкам – во многих отсеках базы «Гермес» поддерживалась земная сила тяжести. Но изменения обычно чувствовались при переходе через стазис-контролируемые двери: это было ненамного приятнее, чем сейчас, но ожидаемо, а потому не приводило к дезориентации. Джейкоб сглотнул подступивший к горлу комок, а один из членов экипажа слегка пошатнулся.

Ларок резким движением рванулся к Кеплеру, в руке у которого была зажата камера. Мартин ахнула, а Кеплер крякнул от изумления. Кто-то из членов экипажа попытался было перехватить журналиста, но получил кулаком по физиономии. Развернувшись в акробатическом пируэте, Ларок помчался обратно по коридору, отвоеванная камера была при нем. Джейкоб и второй член команды машинально кинулись следом.

Сверкнула вспышка, и плечо Джейкоба обожгло острой болью. Он нырнул вниз, уходя от второго выстрела шокера, и в этот момент в его голове вдруг прозвучали слова: «Ладно, это уже мое дело. Теперь рулить буду я».

Джейкоб стоял посреди коридора и ждал. Только что он испытывал приятное возбуждение, но теперь ему на смену пришел ад кромешный. Своды коридора на миг затуманились. Хватая ртом воздух, Джейкоб оперся рукой о шершавую стену, чтобы восстановить равновесие и подождать, пока зрение обретет четкость.

Он был один-одинешенек в коммуникационном туннеле, ныло плечо. Совсем недавно владевшее им глубокое чувство удовлетворения и самодовольства быстро выветривалось, как тускнеющие в памяти обрывки сна. Джейкоб осторожно осмотрелся по сторонам и вздохнул.

«Так ты, значит, решил порулить и подумал, что сможешь справиться без меня?» – проскрипел он. В плече покалывало, словно оно онемело, а теперь циркуляция крови потихоньку возобновлялась.

Каким образом его второй половине удалось вырваться на свободу? Джейкоб терялся в догадках. Оставалось неясным и то, почему эта вторая половина пыталась обойтись без помощи основной личности. А теперь она вляпалась в серьезную переделку и сочла за лучшее ретироваться.

Подумав так, он ощутил прилив возмущения. Мистер Хайд требовал деликатного отношения к себе и к своим недостаткам, но и он в конце концов вынужден был капитулировать.

И что, это все? Его захлестнули вернувшиеся детальные воспоминания о последних десяти минутах. Он рассмеялся. Аморальная сторона его «я» натолкнулась на непреодолимое препятствие.

Пьер Ларок скрылся в комнате в дальнем конце коридора. После того как журналист выхватил у Кеплера камеру-шокер, возникла неразбериха, в результате из пустившихся в погоню не сбился со следа только Джейкоб. И он самонадеянно решил, что загонит добычу в одиночку.

Джейкоб играл с Лароком как кошка с мышкой, позволив тому считать, будто он оторвался от «хвоста». Он даже направил по ложному следу горстку членов экипажа, подобравшихся к добыче слишком близко.

Теперь Ларок облачался в скафандр, запершись на складе оборудования в двадцати метрах от ведущего наружу шлюза. Он возился там уже пять минут, а на то, чтобы экипироваться полностью, уйдет еще минут десять. Это и было то самое непреодолимое препятствие. Мистер Хайд не умел ждать. Он был лишь набором импульсов, а не полноценной личностью, зато у Джейкоба запас терпения был колоссальный. Собственно, так и задумывалось.

Джейкоб посмеялся над раздражительностью своего двойника, однако в душе при этом шевельнулся стыд. Не так давно эти энергия и напор были повседневной стороной его жизни. Он отлично понимал, какую боль ожидание причиняло маленькому искусственному человечку, жаждавшему немедленной отдачи.

Минуты текли за минутами. Джейкоб не сводил глаз с двери. Даже восстановив единоличный контроль над своим телом, он начал маяться от нетерпения. Ему потребовалось серьезное волевое усилие, чтобы не схватиться за дверную ручку.

Но вот ручка начала поворачиваться. Джейкоб отступил на шаг, держа руки по швам.

Дверь приоткрылась, и в образовавшийся проем просунулся блестящий шар – шлем от скафандра. Ларок поглядел налево, потом направо. При виде Джейкоба он заскрежетал зубами. Широко распахнув дверь, коротышка шагнул вперед, в руке он сжимал брус обшивочного пластика.

Джейкоб поднял ладонь, приказывая ему остановиться.

– Стой, Ларок! Нам нужно поговорить. Все равно отсюда не сбежишь.

– Я не хочу тебя калечить, Демва. Прочь с дороги! – голос журналиста, доносившийся из нагрудного динамика, звенел от напряжения. Он угрожающе выгнул свою пластиковую дубинку.

Джейкоб покачал головой.

– Прости. Я заклинил ближайший шлюз, пока поджидал тебя. А добраться до следующего в скафандре будет трудновато.

Лицо журналиста перекосилось.