Пограничные стрелки - [69]

Услышав низкий и хрипловатый голос Элен О'Маллок, приглашавший его войти, сразу же открыл дверь.

Тетушка Мэгги развела огонь в камине. Пламя весело гудело, но поскольку окна выходили не на солнечную сторону, света в комнате было маловато. Элен лежала, повернувшись к окну с книгой в руках. Всегда какая-нибудь книжка была в ее хрупких, худеньких ручках с прозрачной белой кожей! Парень вздохнул и подошел к постели.

— Я знала, что вы вернетесь, несмотря на то, что говорил доктор, — сказала Элен, мягко и тепло ему улыбаясь.

— Вот как? А доктор, значит, сомневался? — угрюмо осведомился Уэлдон.

Девушка подняла на него глаза, видимо испуганная его резкостью, и Уэлдону показалось, что она еще больше побледнела за время его отсутствия.

— Элен, — сказал Уэлдон, — когда я приехал сюда, я надеялся, что вы откроете мне свои карты. Но как выяснилось, вы этого не сделали. Мне вовсе не хочется грубить вам, быть с вами резким. Но я считаю, что мне следует знать, о чем говорится в письме, которое вы получили от Мартина!

Он наблюдал за ней как ястреб, ожидая ее реакции. Но девушка осталась совершенно спокойной. Просто сунула руку под подушку и вытащила твердый белый конверт:

— После того как вы прочтете это письмо, бросьте его, пожалуйста, в огонь.

Он извлек из конверта сложенную бумагу, развернул ее, быстро пробежал глазами, а затем внимательно прочел еще раз, чтобы ничего не упустить.

«Дорогая мисс О'Маллок!

Я не сразу решился откликнуться на вашу просьбу. Сомнения одолевали меня. Ведь за дело, которое вы предложили, меня могли бы привлечь к суду. И хотя я понимал, что у вас были серьезные основания для такого предложения, все же медлил, как вам известно. Вам даже могло показаться, что я попросту тяну время. Ну да дело прошлое!

Вашими людьми тело было доставлено своевременно. Я осмотрел его, как вы и просили, стараясь быть объективным. Картина совершенно ясна. Даже поверхностного осмотра тела, внутренние органы которого прекрасно сохранились, было бы вполне достаточно, чтобы прийти к такому заключению, но я сделал еще и химический анализ. Так что нет никаких сомнений, что ваш несчастный отец умер от отравления мышьяком!

Я готов подтвердить это на любом судебном разбирательстве под присягой.

Входить в подробности сейчас нет смысла, и вам было бы неприятно узнать о них. Тело находится у меня. Вы, конечно, понимаете, что меня это беспокоит. Сообщите, как им распорядиться. Но, надеюсь, вы быстро сообразите, как меня избавить от него.

Преданный вам,

О. Х. Мартин».

Бросив бумагу в огонь, Уэлдон смотрел, как пламя превращает ее в черный пепел, затем в белые хлопья, которые в конце концов унеслись в трубу благодаря каминной тяге.

— Вы давно подозревали это? — наконец спросил он.

Она кивнула.

— И не могли сказать мне?

— Нет.

— Вы подозреваете кого-то, кто дал яд вашему отцу?

— Я знаю, кто его дал!

— Кто же?

Она покачала головой:

— Не могу вам этого сказать.

— Но я встречался с этим человеком здесь?

— Да.

Он закусил губу. У него сразу же возникло множество вариантов. Но прежде, чем он успел задать следующий вопрос, в дверь постучали и вошла тетушка Мэгги с дымящейся чашкой молока.

— Отдохните и успокойтесь, — сказала она девушке. — Я не уйду, пока вы это не выпьете!

Элен О'Маллок взяла чашку с блюдцем:

— Молоко слишком горячее, тетушка Мэгги. Я выпью его, когда оно остынет.

— А что вы скажете об этом мистере? — с вызовом спросила тетушка Мэгги, кивнув на Уэлдона. — Он снова останется с нами?

— У тебя много дел, тетушка Мэгги, и сейчас самоё время с ними управиться, — спокойно промолвила девушка. — Ты не должна оставаться здесь, чтобы сплетничать. Конечно, мистер Уэлдон останется с нами!

Но как только тетушка Мэгги вышла из комнаты, Элен вопросительно посмотрела на него.

Парень был в замешательстве.

— Не знаю, — наконец пробормотал он. — Останусь, если я вам нужен. Но вы справляетесь и без меня. Держите меня в неведении. И кажется, можете обойтись без моей помощи!

Элен вполне владела собой, но ее хриплый голос звучал еле слышно, когда она заговорила:

— Ни одной живой душе я не осмеливалась признаться в своих подозрениях. И сейчас еще не могу рассказать всего. Только хочу попросить вас остаться со мной на этот последний день. Для меня это вопрос жизни и смерти. Но это вопрос жизни и смерти также и для убийцы моего отца. А без вас я беспомощна сделать что-нибудь, если вы не останетесь. Вы можете, не задавая вопросов, остаться и сделать то, о чем я вас попрошу?

Ответ сорвался с его губ, казалось, помимо его воли.

— Я останусь до конца, — серьезно сказал он.

Вздрогнув, она закрыла глаза и принялась поглаживать маленькую, с коричневой мордочкой кошечку, которая взобралась на кровать и теперь лежала, свернувшись, возле девушки, довольно мурлыча.

— Они не будут ждать, — продолжила Элен. — Они умны и осторожны, но они не станут ждать, я в этом уверена. Слишком многое для них поставлено на карту, они незамедлительно нападут.

— На вас?

Она не ответила на вопрос. Вместо этого промолвила:

— Смотрите, бедняжка умирает от голода!

Кошечка, принюхиваясь, тянулась к чашке с молоком.

Элен налила немного молока в блюдце, и кошечка с жадностью его вылакала. Она налила еще, и снова молоко мгновенно исчезло.