Кто-то хотел убить его.
Он понял это, когда открыл глаза и уставился в узкий просвет между домами. Взгляд его остановился на светящемся окне второго этажа в здании напротив.
Из этого окна он упал.
Он лежал неподвижно и вглядывался в освещенный прямоугольник, как будто от этого зависела его жизнь.
Теперь главное — спастись. Он должен Исчезнуть, убраться отсюда, и притом как можно скорее.
Голова раскалывалась. Он коснулся ладонью лица. Руку пронзила острая боль, но он все же дотронулся еще раз. Осторожно ощупал голову… Полузапекшаяся кровь и глубокая рана на черепе. Рука упала на рубашку, пропитанную уже засохшей кровью.
Кто-то пытался убить его. И эти попытки возобновятся и прекратятся только тогда, когда его убьют. Ничего другого он не помнил.
Он с трудом повернул голову. Сначала в ту сторону, где темно, потом в другую — где свет… улица… Ему почудился шорох во тьме за домами. Кто-то, казалось, полз в темноте, намереваясь его уничтожить.
Он поднялся с земли, едва не упав, оперся о стену. Постоял, чтобы набраться сил. Он должен бежать. Ведь надо отсюда исчезнуть. Рука скользнула по бедру. Там кобура. Но она пуста. Встав на колени, он торопливо пошарил вокруг, но ничего не нашел. Значит, револьвер остался в комнате наверху. Либо он его уронил, либо его вытащили до того, как он упал из окна.
Он стал на ощупь пробираться к улице. Из дома рядом доносились музыка, бормотание голосов, приглушенный смех.
Шатаясь, он вышел на свет и остановился, тупо озираясь. Улица была пуста. Обезумев от боли, он пересек ее. Он не знал, куда идти, помнил только одно, что надо покинуть город. За домами он увидел хозяйственные постройки, загон для скота, несколько неосвещенных лачуг и побрел по высокой траве.
Он остановился и оглянулся. Погони не было. Но почему, собственно, его должны преследовать?
Он двинулся дальше. Мозг отказывался работать, измученный пульсирующей болью. Увидев перед собой одинокий красный глаз, он пошел на этот свет и тут же споткнулся о железнодорожную шпалу.
Слева поблескивали рельсы, уходившие в бесконечную тьму, справа виднелась небольшая железнодорожная станция. Он, спотыкаясь, направился было к ней, но резко остановился, сообразив, что враги будут искать его именно там.
Он стоял покачиваясь, стараясь собраться с мыслями, но не понимая, кто он и что с ним происходит.
Он вновь ощупал одежду. Пиджак из хорошей ткани. Однако тесен в плечах, и рукава, пожалуй, коротковаты.
Он оглянулся на город, по-видимому небольшой, но это ему ни о чем не говорило. Вдоль улицы вкопаны столбы коновязи. Возле них стоят ковбойские пони. Городишко, значит, находится где-то на Западе.
Когда он услышал свисток второй раз, то неожиданно понял, что приближается поезд, а значит, если он будет стоять на месте, его осветят огни. Он нырнул в траву за секунду до того, как мимо него пролетел состав.
Он стал размышлять и попытался понять, что произошло, попробовал вспомнить, кто он, и выяснить, почему его преследуют.
Поезд подтянулся к станции, и он тщательно осмотрел его. В трех товарных вагонах двери были гостеприимно раскрыты. Однако, когда он прикидывал шансы попасть в ближайший из них, послышалось цоканье копыт. Он увидел всадников. Поравнявшись с поездом, они помчались по обе стороны вдоль состава и принялись проверять все вагоны и каждую сцепку.
Он отполз подальше в траву и услышал их разговор.
— …Теряем время. Он выглядел скверно. И крови много потерял, и на ногах едва держался. Уверяю вас, он ни за что не добрался бы до путей. Если он не остался где-то в городе, то лежит в траве и истекает кровью.
— Для новичка он оказался крепким.
— Не уверен, что он был… новичком, хочу я сказать. Бен Джениш поклялся, что попал в него. А ты когда-нибудь слышал, чтобы Бен промазал? У этого парня, должно быть, железный череп!
— Да уж наверняка он покойник… или вот-вот помрет.
Всадники повернули коней и пустились обратно вдоль дороги. Когда раздался свисток, они отъехали уже с дюжину ярдов. Он поднялся, бросился к ближайшему пустому вагону. Увидев, что один из всадников, приподнявшись в седле, стал оборачиваться, он изменил направление и кинулся к задней лесенке. Изогнувшись, он повис между вагонами, и его не стало видно. Оставался миг до того, как поезд тронется и его осветят станционные огни. Он вскарабкался на крышу вагона по лесенке, лег ничком вдоль досок, раскинув руки, чтобы удержаться.
Состав громыхнул, двинулся, снова громыхнул и начал набирать скорость. Он лежал тихо, сердце колотилось. Есть ли кто в служебном вагоне? Не увидят ли его из окон? Вагоны громыхали на стыках, скорость увеличивалась. Он полз, пока не оказался над дверью пустого вагона.
Повиснуть у края и махнуть внутрь? Если он сорвется, то упадет в стороне от путей… Но так очень легко сломать ноги или шею. Поезд шел быстро, огни станции исчезли, скоро тормозной кондуктор пойдет проверять состав.
Свесившись с крыши вагона, он заглянул вниз. Дверь была открыта и манила к себе… Он развернулся, вцепившись в доски. Спустил одну ногу, затем другую… Перебирая руками и держась лишь кончиками пальцев, он медленно опустился, перехватился за бортик крыши, резко качнул корпусом и упал внутрь вагона. Удалось!
