Пограничные характеры - [5]
…Полдень двадцать второго июня. Страна только что узнала о начавшейся войне, а в Таураге уже три часа назад вступили фашистские войска.
— Айн, цвай, драй…
С этого начался наш полон.
Сначала мы заметили, что канонада отдаляется. Дети, прикорнувшие на мешках с картофелем, теперь тоже стали поднимать головы. Раздались странные звуки, глухо передававшиеся землей: не то танки идут, не то цокают копыта? Разрывы определенно слышались дальше.
— Русские пошли в Германию, — сказал Леонидас.
Все зашевелились, перевели дух, стали отряхиваться. И вдруг над головой застучали шаги, раздалась резкая команда:
— Айн, цвай, драй…
Мы оцепенели. В такие минуты теряют рассудок. Совершенно отчетливо я услышала звон молоточков в мозгу — бьют Кремлевские куранты… Смерть? Ну и пусть. Страха совсем не было, только пустота и боль. Много, много времени спустя я поняла, что смерть в ту минуту была бы милосердием. И насколько счастливее многих был старый доктор Шапиро, приютивший нас в первый день войны.
Его расстреляли. «Ты кто?» — спросил ворвавшийся фашист. — «Доктор». — «Еврей?» — «Я доктор», — повторил старик и тотчас упал с простреленной головой. Моя мать и Шура Ветрова зарывали его в саду, который вырастил сам доктор и засадил мичуринскими яблонями…
…У меня хранится письмо из Саратова от Елены Ивановны Непогодьевой, жены пограничника, с которой мы провели бок о бок то трагическое время. У нее истинно русский характер; неприметный в обыденной жизни и героический при испытаниях. Не знаю души более самоотверженной и беззаветной! Передо мною лежит истертая на сгибах чудом уцелевшая записка, датированная 1943 годом, когда большинство наших женщин из «интерното ставиклы» — лагеря интернированных — угоняли в Германию.
«Здравствуйте и до свидания, — писала Непогодьева. — О вещах не беспокойтесь, сейчас не о них. Придет Обухова, отдайте ей детские боты, мои галоши, матрац волосяной… Итак, до хороших времен. Подробности расскажут другие».
Тогда, по дороге к станции Елене Ивановне удалось скрыться. Пряталась по хуторам от полиции. А в ноябре 1943 года была арестована. Ее привели в тот самый дом, где она жила до войны, а теперь помещалась криминальная полиция. Порядок «криминалки» был известен: едва человека введут, на него набрасываются с дубинками. Бьют, не узнав кто, виновен ли? Бьют для острастки. И лишь потом ведут на допрос. На Непогодьеву долго кричали: «Так скажешь? Сознаешься? Куда вступит нога солдата фюрера, та земля навеки остается нашей! Тебе надеяться не на что!» Она сама удивлялась своему тогдашнему спокойствию. Рукоять плетки маячила перед ее глазами, а она лишь твердила: «Ничего не ведаю».
Да! Мы знали, что начинает твориться на той земле, куда ступит нога фашистского солдата. Хлопья пепла летают над нею, как сухая метель. Зловещие штандарты — черное с красным — застят свет. Люди никнут и засыхают, подобно травам, лишенным воды… Но одно можно сказать с уверенностью: куда ступила нога гитлеровского солдата, та земля не останется под его сапогом. Самые робкие души озаряются мужеством; самые благодушные сердца ощущают ненависть.
Первые выстрелы были не просто водоразделом между войной и мирной обычной жизнью с ее суетой и мелочами, столь пленительными в воспоминаниях; не было такой, пусть даже самой незамысловатой жизни, которая, переступя рубеж войны, не представлялась бы солдатам как нечто поэтическое, солнечно нетронутое, будто часть неба над горизонтом. Грозный перелом был еще в большей степени переломом в сознании.
Я помню, в нашем пограничном городке полный переворот жизненных обстоятельств произошел в считанные часы, а вот осмысление шло с трудом. Не вдруг можно было понять, что же произошло?!
Первое, что почувствовала я сама, тогдашняя школьница, были не страх, не ненависть даже, а… стыд за немцев. Они поступали так, как людям поступать не должно, постыдно. Воспитанная в абсолютном интернационализме, я ощущала на своих детских плечах как бы часть их вины. Чтобы избавиться от этого непосильного душевного груза, нужна была немедленная оценка того, что так неожиданно на твой личный суд представила война. А это означало: найти в ней свое место. Не пассивное, а осознанное.
Прошло тридцать лет. Елена Ивановна написала мне: «Воспоминания заполняют… Неужели мы все это, и так многое еще сумели пережить?». Оглядываешься назад, и это кажется действительно невероятным.
…Застучал немецкий пулемет. Ему отвечали редкие винтовочные выстрелы.
Мы еще долго сидели в подвале не шевелясь, пока не прибежал Леонидас (он успел одеться).
— Выходите! Дом горит!
Ощупью выползли наверх. Почему-то мне прежде всего бросились в глаза разбитые цветочные горшки с анютиными глазками. Они стояли всегда на подоконнике, а теперь валялись на земле, обнаженные корешки уже засыхали. Трудно было узнать окрестность: прямо из двора открывался вид на обгорелый пустырь.
Кучка военных притаилась у стен соседнего разбитого дома. Поразил оттенок их одежды, лягушачий, серый, но до сознания это еще не дошло. Я потянула мать за рукав:
— Пойдем к ним.
Ведь раньше было так бесспорно — где армия, там защита. Она потащила меня прочь, бормоча: «Мы не пойдем туда».
Повесть Лидии Обуховой «Лилит» (1966) — первое произведение писательницы в жанре фантастики — стала заметным явлением в советской фантастике 1960-х годов. В повести, содержащей явные отсылки к шумерскому эпосу, описан контакт инопланетных пришельцев с первобытными людьми Земли, увиденный глазами последних.
Романтическая повесть о влюбленных, о первых самостоятельных шагах девушки и юноши, о выборе жизненного пути молодой семьи. Герой повести, продолжая дело отца, решает стать пограничником. В повести показана красота и величие простых людей, живущих на окраине нашей страны, а также романтика пограничной службы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Фантастические повести и рассказы. Для старшего школьного возраста. Художник Ю. М. Синчилин.
Четвертый выпуск Альманаха Научной Фантастики — тематический. Здесь представлены фантастические произведения писателей-нефантастов.
Поэзия Василия Ивановича Красова (1810–1854) пользовалась широкой популярностью среди его современников. Находясь в кругу передовых людей своего времени, в центре литературной жизни тридцатых и сороковых годов прошлого века, Красов выделялся как поэт, творчество которого выражало душевные тревоги «молодой России». В. Г. Белинский высоко ценил его талант и дорожил дружбой с ним. Н. Г. Чернышевский назвал Красова «едва ли не лучшим из наших второстепенных поэтов в эпоху деятельности Кольцова и Лермонтова». В книгу вошли стихотворения, статьи и письма В.
Книга живо и интересно рассказывает об увлекательной и напряженной жизни Курского вокзала в Москве, о столичном метро, о Внуковском аэропорте. Автор ведет читателя туда, куда , рассказывает о транспорта, об огромном, полном драматических ситуаций труде людей, работающих в очень важной отрасли народного хозяйства Москвы. Для широкого круга читателей.
Обновление Нечерноземья идет хорошими темпами. Однако, как и в любом большом деле, здесь возникает множество проблем. Как успешнее решить их, как быстрее и качественнее освоить огромные капиталовложения, которые вкладывает государство в освоение и развитие исконных русских земель, — вот основной вопрос, который волнует автора и героев очерков — от тракториста до секретаря райкома партии.
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.