Пограничник - [31]

Животные тоже почувствовали всплески магии и взбесились, однако обвязанные вокруг дерева поводья не давали им вставать на дыбы. Лика каким-то чудом сразу запрыгнула на свою лошадь, привязала упряжь соседнего коня к луке седла, затем выхватила пистолет и выстрелила в остальных лошадей. От выстрелов и запаха крови животные совсем обезумели. Лика ножом отсекла привязанные к суку поводья своего скакуна. Тот с ходу взял бешеный галоп, заводная лошадь скакала рядом. Роща, где они устроили стоянку, вскоре осталась далеко позади. Конь птицей летел по степи, Лика прижалась к нему, обхватив за шею, по сторонам она не смотрела. Только один раз девушка почувствовала присутствие магии, а вместе с этим пришёл страх, однако от этого лошадь только ускорила бег, и наваждение вскоре исчезло.

* * *

Аглая закончила свой рассказ. Я выдохнул. Признаться, всё то время, что она говорила, сердце у меня замирало, будто на последних километрах марафона. Я всё боялся, что с Ликой что-нибудь случилось.

– Доволен, значит? – спросила Аглая. – С твоей любимой сестрёнкой всё в порядке. Только где она? Сбежала и к тебе возвращаться не стала. Она тебя предала и уехала на юг с какой-то ведьмой, – Аглая мстительно улыбнулась, под ведьмой она понимала себя, – потому что плевать ей было на всех, кроме себя любимой. И особенно на тебя. Ей нужен был мальчик, который трахал бы её, когда ей этого хотелось. И она нашла собственного братика. А что, удобно. Всё под рукой, как говорится.

– А тебе-то что за дело? – грубо спросил я.

– Что, неприятно, когда тебе делают больно? Когда самый дорогой, самый близкий человек тебя использует, а потом бросает?

– Меня она не предавала. И главное – Лика жива.

– Да ну, не предавала? Ну, как знаешь. Только не надейся, что она к тебе вернётся. Плевать она на тебя хотела. И ещё, она не будет просто так скакать по степи. За ней охотится не только Алгэрси.

– А кто же?

– Другой, – упрямо заявила девушка и отвернулась, давая понять, что не скажет больше ни слова.

– Да пошла ты, – ответил я.

Пусть с ней контрразведчики разбираются. На хрена я сдался этой дуре. Я ничего дурного ей не сделал, чтобы она на мне так отыгрывалась.

– Охрана, выводите её, – сказал я и вышёл из комнаты.

– Какой же ты дурак, Виктор, – крикнула мне в спину Аглая.

10. Партизаны

Сэнсэй оказался прав. Как всегда, впрочем. До Южной Колонии мы долетели за три дня. В буквальном смысле долетели, на комфортабельном дирижабле «Гермес». Как объяснил мне Капитан воздушного корабля, невысокий толстячок с горящими глазами, витавший где-то далеко от земных проблем, дирижабль, как и морское судно, может перемещаться и днём, и ночью, практически не затрачивая собственной энергии. И за счёт этого обгоняет любой наземный транспорт.

Капитан Анисимов явно был фанатом своего дела. Он мог часами взахлёб рассказывать о коэффициенте подъёмных сил, влиянии нагрева солнцем поверхности купола на скорость дирижабля, о наиболее подходящих смесях гелия. Я с удовольствием слушал. Мало что понимал, конечно, но в полёте всё равно занять себя особо нечем.

В район крепости, где расположились партизаны, мы добрались на четвёртый день полёта, утром. Высадились, взяли с собой груз (обычный набор для рейда на две недели) и двинулись к цели. А «Гермес» полетел дальше по своим делам.

Моя группа была счастлива. Ещё бы, ведь вместе с нами в рейд вышел Сэнсэй! Из вооружения он взял только старенький ПММ[12] и нож. До городка партизан было километров пятнадцать. Названия у него не было, да и не город это был вовсе, а временная база беглецов из Южной Колонии, которые возвращались в свой дом.

Сверху из дирижабля этот временный лагерь выглядел как вытоптанная поляна на самой верхушке холма, утыканная большими коричневыми грибами – различными строениями. А вот с земли лагерь на покрытой жёлто-зелёной травой возвышенности было почти не разглядеть.

– Они называют это вагенбург, – сказал Сэнсэй, указывая на городок.

Посмотрев в бинокль, я понял, что лагерь партизан окружён повозками, для прочности наполовину врытыми в землю. Сверху на них была уложена трава, что давало отличную маскировку. Неплохая задумка: под повозку можно залечь и вести огонь из относительно безопасного укрытия, а ещё такое укрепление возводится за несколько часов и никак не обременяет в походе.

Правда, мирным жителям за таким укрытием в случае обстрела артиллерией придётся несладко. Свободного пространства мало, от осколков спрятаться негде, возможности манёвра тоже нет. Такой лагерь вполне может стать братской могилой для всех его обитателей.

С другой стороны, любое укрепление можно уничтожить. Было бы желание, время, и, главное, снаряды. Так что, если к делу подошли с умом (а партизан в глупости обвинить было нельзя), на вершине холма наверняка вырыты убежища, где женщины и дети могли переждать несильный обстрел. Кроме того, кто знает, что ещё укрыто за этими повозками. Наверняка есть «утёсы», может быть зушка,[13] да и миномёты с АГС[14] могут быть. И обзор с холма ха-ар-роший, агрессору незаметно не подобраться.

К биваку партизан мы приближались неспешным бегом. Когда до него оставалось километров пять, к нам подъехали двое всадников, вооружённых карабинами. У лошадей на передних ногах, чуть выше копыт, торчали по два коротких шипа, загнутых под небольшим углом к земле. На задних ногах тоже были шипы, по одному и загнутые кверху. Такой «шпорой» можно запросто пробить башку волку. Лошади были довольно крупные, что выдавало в них помесь здешних пород с Земными. В нашем Мире лошадки растут мелкие, зато неприхотливые в еде и выносливые, да ещё вот с такими костяными шипами на ногах для защиты.