Пограничник 2 - [27]

А вот волки напали, угроза справа. Волки справа — надо бежать налево! Прочь от волков! Не встретить всей массой в рога, у волков от такого приёма просто нет защиты, а бежать, потому, что лично ты должен спастись, пусть хищники сожрут кого-то слабого из твоих соседей. При этом, что будет в той стороне, куда бежишь, тоже не важно. Ты бежишь, потому, что бежишь, потому, что ты баран. Даже если там тупик, или наоборот обрыв, это ничего не меняет, никто из баранов не задаётся этим вопросом. Потому и говорю, скот, и слово это употребляю с презрением.

Я не презираю, например, корову, — оговорился он, разъясняя позицию, — ибо она — неразумное животное. Того же настоящего барана — из него получаются вкусные блюда, а из его шерсти выходит неплохая одежда. Но когда скот, умеющий думать и говорить, но остающийся скотом, пытается ставить себя вровень с волком, с хищником и победителем — мне смешно. Нет, правда, Рома, мы не относимся к вам с предубеждением, мы не высокомерны! Мы просто видим в вас тех, кто вы есть, пусть вас это и коробит.

— Животных. Видите в нас животных.

— По сути да. — Согласный кивок. — Это не хорошо и не плохо. Вы те, кто вы есть, и не стоит и пытаться что-то нам доказать, как и не стоит пытаться ИХ переделать, — выделил он это «их». — Впрочем, ты молод и ещё к этому придёшь.

Вы, человеки, предсказуемы. Вы слабы. Вы не пытаетесь брать умом, а в случае опасностей выезжаете, пересиливая их, только за счёт стадных инстинктов. Инстинктов, Рома! Но никак не долговременной стратегии. При этом, уничтожив общую угрозу, ваше стадо вновь разбивается на группу маленьких стад, которые начинают бороться друг с другом за луг и самок, и плевать им на то, что за поворотом чуть дальше их носа сидят другие волки. Это смешно, Рикардо. Потому, для нашего будущего общения, я не буду извиняться за свою позицию в отношении вас. Надеюсь, объяснил, почему. Вы не неполноценные, вы ДРУГИЕ. Хотя, несомненно, каждый из вас в отдельности не хуже и не глупее любого из нас. Слабее, но не хуже!

— Вы кому-то из людей говорили всё это? — Отношение длинноухого к человекам с одной стороны позабавило, а с другой… Мысленный вздох. Ибо с другой вознесло меня на такую планку, что я, возможно, просто не вытяну уровень. И я не знал, как быть. Чёртовы эльфы! Зачем приехали? Без них всё было хорошо, просто и понятно. И посоветоваться не с кем — вот вообще-вообще не с кем. Совсем.

— Да, говорили, конечно. — Уверенный кивок. — Мы не держим это в секрете. Но те, кто это понял, не треплют языком на каждом перекрёстке. Да и поймут их те, кто не понял? Ибо повторюсь, бараны такие не потому, что их кто-то унижает. Они такие потому, что такие от Природы. И только Природа — мать всего, все мы её дети.

— Я не уверен, что чем-то слишком уж сильно отличаюсь от остальных, — нервно забарабанил пальцами по столешнице. — Я такой же баран, как и все, не смотрящий дальше своего носа.

Он уверенно покачал головой.

— Ты — Игрок, Рома. Тот, кто планирует, а не «живёт, как принято». Тебе плевать на все блага мира, на всех этих «лучших самок» и «сочную траву». Они — лишь орудие твоих планов. Ты живёшь не ради золота, не чтобы стать богаче. Не ради титула. Не ради… Духи меня подери, я пока ещё не знаю, ради чего ты живёшь! — ошалело воскликнул он. — Но ты совершенно точно строишь планы, руководствуясь высшими, непонятными остальному скоту категориями.

Например, ты отказался от Наташи. Хотя был в праве на её тело. И она бы не посмела отказать — она очень много о себе думает, но совы не разделяют её оптимизма. Ей бы не дали сбежать — человеки давно с нами общаются и знают, на что мы способны. А значит ты на самом деле её спас. И имел право.

— Ей было и так несладко, — заметил я, корёжась от внутреннего отвращения. Какой же скотский мир! И мораль скотская. И у эльфов она не лучше, как бы ушастики ни кичились превосходством. — Я не хотел становиться ещё одним похотливым животным, отымевшим её теперь уже по праву благодарности. Не хотел, чтобы ей было неприятно.

— Даже когда она давала понять, что САМА хочет переспать с тобой? Не ради благодарности? — насмешливо сузились его глаза.

Я застыл с открытым ртом, вспоминая, что, чёрт возьми, между мной и эльфой совсем недавно было. В деталях. И ни черта не понимал.

— Не помню, чтобы она намекала на это! — ответил жёстко, уверенно, ибо так и было.

— Ты не заметил, потому, что НЕ ХОТЕЛ этого. Не хотел близости с нею. Для тебя переспать с женщиной-эльфой, а поверь, даже не все мужчины-эльфы могут себе это позволить, не то, что человеки… Для тебя эта влажная фантазия любого человечишки — ничто!

А что потом? Когда она намекала на большую награду, которую Лес даст за её спасение? Мы умеем быть благодарными, и многие ваши за нашу совместную историю получали от Леса благодарность, когда спасали наших женщин.

— Эйк, не гони, а? — Я решил не спорить. С психами вообще лучше не спорить, так в медицинских книжках написано. — Вот этого точно не было.

— Как нет? — он усмехнулся открыто, не только глазами. — Она рассказала, как мало у нас женщин. Как мы их ценим, даже таких как она.