Пограничье Галифата - [34]

Работа почти как и раньше, но у кораблей и их кусков большие скорости разлёта. Перелёты отнимают время. Сначала тягачи приходили в систему, подходили к трофеям и вопили — "Этот деактивируй! Срочно!!!" Я их честно посылал к уже подготовленным — на обработанные я выставлял маячок. На обещание набить мне морду — предлагал напомнить об этом на Алатезе, а на вопли про затраты топлива и обещание вычесть из моего гонорара — предлагал подождать, когда я его обработаю. Когда выяснялось, что это по-плану будет дней через пять-семь… В-общем воплей на всю систему! Постепенно всё более-менее утряслось. Дальнобои перестали меня дёргать. Я медитировал перед входом на корабль и после его зачистки, во время перелёта ставил автопилот и засыпал до подлёта.

Через неделю очередной дальнобой доставил мне кристалл с письмом от Габрбили. Он просил меня проводить простейшую мародёрку — пилоты в гипере лазали по отсекам, тащили всё подряд. Раньше, пока можно было нарваться на турель или дроида, не рисковали, а теперь — распоясались. Если бы мелочи какие, глаза можно было бы и закрыть, но ведь ни одного наручного искина или инфокристалла на корабле к разборке не оставалось. На сбыте добычи дальнобойщики и попадались. Руководство транспортной корпорации на словах было очень резким, но реальных мер к пресечению не принимало.

Ладно. Начал проверять трупы и сейфы. Добычу сбрасывал в ящик. Как ящик заполнялся, заверял опись содержимого, запечатывал и передавал его с дальнобоями. Ящики подбирал на очередном трофее. Дальнобоев стало летать меньше, у меня образовался неплохой задел. Так что, когда пришло время ломки, я мог позволить себе спокойно поболеть. Залез в медкапсулу с заранее загруженной реабилитационной программой — спасибо Арефли, восстановился. Улёгся отсыпаться. Проспал сутки с просыпаниями на еду и душ, когда меня разбудили панические вопли по тревожной волне:

— Ли! Ли! Ответь! Ли!..

Да, когда я понял, что ломка начнётся, припарковался аккуратно на торпедоносце и волну общего трёпа отключил, только тревожную и оставил.

— Ну, чего тебе? — ответил я.

— Живой?!!!

— Живой я, живой.

— А что на общей не отвечаешь?

— Сейчас перейду.

Я включил общую и услышал:

— Живой он! Сейчас подключиться обещал.

— Тут я. — Сообщил я на общей.

— Что случилось?!!!

— Что-что, болею я.

— Что-то серьёзное?

— Не, ломка. Отлежусь — и пройдёт.

— Ты — наркоман?!!!

— В завязке я.

— А-а-а.

— Ладно, я дальше спать.

— Ты б хоть сообщение нам оставил. А то пропал, признаков жизни не подаёшь, не отвечаешь.

— Сил нет, ребят. Мне б ещё сутки передохнуть.

Отключил я общий канал и ещё сутки проспал. Потом продолжил. Кислородные картриджи, воду и продукты я брал на трофеях во время мародёрки, брикеты из своего утилизатора паковал и оставлял на трофеях, а вот расходники для двигателя и реактора мне передавали дальнобои. Затрофеил себе в оружейках очень приличные парные абордажные клинки и копьё. Несколько раз попадались опасные торпеды. Я их извлекал, крепил на них взрывчатку. Затем разгонял дальнобоев, аккуратно разгонялся в безопасную сторону, выпускал из манипуляторов, отлетал на безопасное расстояние и подрывал. Разумеется, всё фиксировал "под протокол".

Закончил с одним "языком" из побитых кораблей, тягач меня подхватил в манипуляторы и микропрыжком доставил к другому. Почему "языком"? А так уж они распределились. Похоже, что корабли накрывало группами, так группами они и дрейфовали, если дрейфом можно назвать скорость в пару сотен километров в секунду. Летели они практически в одну сторону, и скорости у них были почти одинаковые. Так что из исходной компактной группы они разошлись в стороны, часть вырвалась вперёд, часть отстала. Вот и получилось что-то вытянутое, похожее на язык — у местных такие ассоциации, ну и я это выражение подхватил. Второй язык тоже был из "отстрелявшихся". Так что опять проверять торпеды.

Дальнобои ко мне привыкли и стали у меня просить себе что-нибудь в подарок. Один из молодых приставал ко мне с просьбой об игольнике. Я отговаривался, что игольники не попадаются — не военное это оружие. Наконец в одном из кораблей в командирском сейфе мне пара игольников попалась. Прибрал я их, и в очередной прилёт молодого по общей волне его вызвал и сообщил:

— Нашёл я тебе игольник. Я тебе его отдам, ты к моему начальству его довези и у него проси. Оставит тебе — твоё счастье, нет — не обессудь. И, чтоб точно он до Габрбили добрался, передачу ему вручил и приписку к описи сделал.

Как там Габрбили разрулил — точно не знаю. Но просители как-то сразу угомонились.

Перед очередной ломкой меня прыжком перекинули на группу торпедоносцев, прибитых во время атаки. Торпедные отсеки у них были в хлам. Похоже, что большую часть боекомплекта они запустили, и пострадали от взрыва торпед последней волны — средняя часть у них была повреждена, а задняя — практически живая. Лазеры ПКО на обшивке у них иногда двигались.

К кораблям я подходил по большой дуге. Заходил с повреждённой стороны, стыковался, вылезал на броню, переходил в задницу к входу с челночной площадки. Челноков на торпедоносцах не было. Входил прикрываясь дроидами. Глушил реактор, если он был не до конца заглушен, и уже потом разбирался со всем остальным. В пользу того, что экипаж покинул корабли, мне говорило отсутствие трупов, абордажных дроидов и главного искина. Возни было не много, я разобрался с первой пятёркой, пристыковался к очередному торпедоносцу, предупредил всех, кого смог, чтоб не волновались, попросил передать это остальным и залёг в медкапсулу.