Поговорим о дыхании. Дар, который мы не ценим - [47]

Люди — существа коммуникативные, и быть услышанным — одна из основополагающих потребностей. Известно, что преобладают в коммуникации невербальные средства общения. Однако первые проявления жизни связаны с голосом: в животе матери ребенок уже слышит ее голос. В ответ его сердце бьется чаще. На голос матери младенец и ориентируется сразу после рождения. Если мать шевелит губами, а голос идет со стороны, новорожденный дезориентирован — это подтверждают эксперименты. Голос, независимо от слов, может выразить многое. Например, родители по одному крику грудничка знают, что с ним не так. Влюбленным хватает короткого «алло!» по телефону, чтобы понять: что-то случилось. Даже незнакомцам звучание голоса приоткрывает кусочек внутреннего мира. Слушая «O mio babbino caro»[38] в исполнении Марии Каллас, человек — даже не зная итальянского — понимает, что поет она о страстной любви. А если актер в озвучке не попадает в артикуляцию, считай, что фильм погублен.

Дыхание не только поставляет кислород в каждую клеточку нашего тела, но еще и дает силу нашему голосу. Голос — это «выдохнутые колебания воздуха, который зазвучал», — по выражению профессора Кристиане Кизе-Химмель. Она руководит фониатрическо-педаудиологической кафедрой на факультете психологии Гёттингенского университета. Без воздуха голос лишь слабое мерцание лампочки при перебоях с электричеством. Голос — мощнейшее выразительное средство. Звучание голоса не меньше, чем внешний вид, определяет нашу индивидуальность: каждая полость в черепе дает неповторимый резонанс. Соответственно, форма головы влияет на то, как человек говорит. Слово «персона» восходит к латинскому «personare» — звучать, раздаваться. Младенцы уже с шестого месяца начинают осознавать, что раздающиеся звуки — их собственные. Когда звонит знакомый, звучание его голоса возбуждает отделы нашего мозга, рисующие картину его облика. Внешний вид и голос неразрывно связаны — даже, смешно сказать, у мультяшных персонажей. В 2015 году, когда скончался Норберт Гастелл, на протяжении двадцати пяти лет озвучивавший Гомера Симпсона на немецком, фанатам сериала пришлось привыкать к голосу Кристофа Яблонки — но не-е-ет! Лишь человек, страдающий фонагнозией, не заметил бы разницу, когда звучание слова вдруг не совпадает с образом. Такие люди не различают голоса — акустический аналог слепоты на лица: прозопагнозии.

ВОКАЛЬНАЯ КЛИНИКА

«Выцветший» голос зачастую понижает и самооценку. Здесь могут помочь фониатр — специалист по патологии голоса, и логопед, занимающийся нарушениями речи. Я собираюсь узнать, почему бледнеет красивый сильный голос и почему садится даже мой от волнения или стресса. Об этом мне расскажет профессор Маркус Хесс. Он ожидает меня в новом корпусе на территории Университетской клиники Гамбург-Эппендорф, единственной в своем роде. В 2014 году этот фониатр оставил профессуру в университете, чтобы открыть свою частную клинику, занимающуюся непосредственно голосом. В его команде логопеды, респираторные терапевты, педагоги по развитию речи, преподаватели вокала и, как ни странно, остеопаты. Все они принимают до трех тысяч пациентов в год. Среди них больные хроническим ларингитом с хрипами и проблемой глотания, которые вынуждены беспрестанно откашливаться. Или те, у кого постоянно срывается голос. Основные клиенты — учителя, телеведущие, актеры и певцы. Когда Ян Деле сорвал на гастролях голос, ему помог Маркус Хесс. Но сюда обращаются и люди с параличом голосовых связок, так называемым парезом возвратного гортанного нерва. Он наступает в результате оперативного вмешательства, когда нерв оказался поврежден — например, при удалении карциномы легкого или при искусственной вентиляции. Но зачастую не наблюдается никаких видимых органических повреждений. Согласно статистике, в год около десяти тысяч жителей Германии подвергаются этому заболеванию.

Практика Маркуса Хесса находится на пятом этаже здания. Девушка на ресепшн обращается ко мне по имени и просит пройти в переговорную. Не только атмосфера тишины и покоя говорит о частном характере клиники, но и дизайнерская мебель, и вестибюль, лишенный острых углов. Я облюбовала место на обитом велюром кресле. Со стеллажа между моделями гортани из пластика на меня невозмутимо взирают Будда и Ганеша. Будда на протяжении сорока пяти лет безостановочно вещал перед слушателями — что и возвело его в ранг покровителя голоса.

Звучание голоса — это сумма нескольких переменных: как дозируется дыхание, правильно ли смыкаются голосовые складки, в каком состоянии объемные резонаторы над ними. Все эти факторы позволяют варьировать голос. «Мы занимаемся не только повышением на несколько октав, но и силой звука, его характеристиками: насколько он длительный, густой, спертый или скрипучий», — говорит Хесс. Чтобы вернуть пациенту голос, он должен услышать, как тот звучал до возникновения проблемы: своего рода голосовой отпечаток. Голос формируется в гортани. «Первоначальная функция гортани — защита дыхательных путей, — объясняет Хесс. — Когда мы дышим, голосовые складки должны оставаться открытыми. Это девяносто девять процентов времени». Если сглатываем — голосовые складки смыкаются. Это происходит от тысячи до двух тысяч раз за день. «И ни капли не попадает в дыхательные пути! — восхищается Хесс. — Потрясающе, что человеческий организм так тонко дифференцирует!» Но голосовые складки должны смыкаться еще и для того, чтобы мы могли говорить или петь. Если они теряют в упругости или массе, то перенапрягаются при крике или раздражаются при инфекции — вот тогда меняется высота звука. «Ничего экстраординарного нет в том, что при стрессе голос блокируется, — говорит Хесс. — Эмоциональное напряжение переносится на мышцы, и человек теряет контроль над ними. Это приводит к потере голоса или его дрожанию». Около трех процентов немцев так или иначе испытывают проблемы с голосом, заключает Хесс.