Поговорим о дыхании. Дар, который мы не ценим - [46]

Мое лицо пылает. Я втерла в него массу солнцезащитного крема 50+, но раскаленному добела диску над нами это, похоже, не помеха. Зигзагами прокладывает нам путь на гребень проводник Петер Клаунцер. Угнаться за ним нелегко. Кажется, с каждым шагом вершина всё удаляется от нас. Справа подо мной на Дефреггер-Хаус связкой муравьев тащится группа таких же «альпинистов». Откуда они взялись? Позади отвесно уходит вниз зазубренная серая стена горного склона. Даже здесь, на высоте без малого 3600 метров, есть риск наткнуться на группу восходящих. В разгар сезона на вершину Гросвенедигера устремляются до двухсот пятидесяти человек в день, но ранней весной нас здесь было всего пятеро пыхтящих на свидании с бесконечностью гор.

Перед нами небольшая снежная площадка с установленным крестом — горный перекресток. Отсюда, из Австрии, я могу без всяких границ смотреть на Италию и Германию. Но широта обзора подавляет меня. Я дышу тяжело, с учащенным сердцебиением. Осталось не больше пятнадцати метров. Но они проходят по узкому гребню, и это превыше сил. На два шага я всё-таки продвинулась. И застыла, словно вросла в землю, с полусогнутыми коленями. Скорее на корточках, чем стоя. «Передохни, — советует Фолькер, идущий впереди меня. — Ты почти справилась». Под нами проплывает одинокое облачко. Небо прямо над головой.

В романе «Моби Дик» капитан Ахав заклинает кита: «Китовых рёбер арка надо мной. / И тяжкий чёрный страх согнул мне плечи. / Снаружи солнце колыхалось на волнах. / Я шёл на дно, погибели навстречу». Вот и скалы, на вершине которых вбит крест, — скалы, миллионы лет назад поднявшиеся из глубин. Об этом даже и не спорят историки. От страха, что белый кит может стряхнуть вниз, у меня подгибаются колени. Шатаясь, я нащупываю правой ногой путь вперед. Потом левой. Снова правой. С каждым шагом стараюсь вдохнуть мужество и выдохнуть страх. Наконец наша связка на плато! Клаунцер откладывает трость в сторону и обнимается с каждым из нас. Обхватив меня за плечи, он весь светится: «Ободрись, Джессика! Воспрянь духом!» Я подползаю для группового фото. Выпрямляю спину. Улыбаюсь страху в лицо. «Чего тебе надо на такой высоте?» — вопрошает он. «Эти 3657 метров», — отвечаю я дрожа, но гордо. Конечно, в жизни есть и более осмысленные цели — но когда еще «высокая» цель будет столь осязаемой? «Там, наверху, мы такие маленькие и хрупкие, — сказала Герлинде Кальтенбруннер в одном интервью, — но, что ни говори, горы дают тебе возможность вернуться, став неимоверно сильнее».

Мы спускаемся. Из носа течет горным потоком. И где только собиралась вся эта жидкость! Но мой мозг еще не размяк. Я припоминаю известное высказывание Райнхольда Месснера, которым он после своего восхождения 1978 года настроил против себя почтенных членов клуба альпинистов. Тогдашняя партия власти в Южном Тироле устроила в честь его возвращения с Гималаев праздник. В приветственной речи министр заявил, что он совершил подвиг ради своей родины. Месснер в ответном слове расставил всё по своим местам: «Я сделал это не ради какой-либо нации. Я сам себе родина, а платок с соплями — мое знамя».

На протяжении примерно семидесяти пяти лет восхождение в Гималаях из прерогативы немногих избранных с долгой предварительной подготовкой превратилось в туристический аттракцион. Теперь путь к вершине принял вид «скоростного трека». Представитель «Фуртенбах Эдвэнчерс» обещает «пик Эверест через четыре недели». Для акклиматизации участники предварительно у себя дома в «гипоксической палатке» имитируют сон на высоте 7000 метров. В дальнейшем им предоставляются «максимальный запас кислорода и шерпа». Цена: девяносто пять тысяч евро с человека. Восхождение на пятитысячники и даже семитысячники, вроде Килиманджаро или вулканов в Мексике и Эквадоре, может заказать себе кто угодно, даже не имеющие опыта. Однажды и космос станет столь же доступным, по крайней мере любителям экстремальных приключений. И если мы в один прекрасный день взглянем оттуда на Землю, то только потому, что смельчаки были готовы отдать свой последний вздох за освоение новых просторов для каждого. Таким был школьный учитель Джордж Мэллори, один из пионеров альпинизма. В 1924 году он в связке со своим напарником инженером Эндрю Ирвином пустился навстречу неведомому — в габардиновых куртках и вязаных перчатках, с примитивными кислородными аппаратами за плечами. Оба пропали без вести. И только в 1999 году было найдено тело Мэллори на высоте 8250 метров. В кармане куртки лежало письмо от жены. Эксперты уверены, что несчастье случилось на обратном пути. Однако до сих пор идут споры, достигли ли они вершины. На вопрос, зачем ему Эверест, Мэллори дал простой ответ: «Потому что он существует».

Глава 6. Скажите «А-а-а»! Как дыхание рождает голос

Кафе в Западном Берлине. Июнь. Птички снаружи щебечут так громко, что их не заглушает даже гул кофемашины. Мы с коллегой обсуждаем рабочие моменты: доклады, конференции — и незаметно для себя переходим к теме звучания наших голосов. «Бывают дни, когда меня просто напрягает необходимость говорить», — вздыхает коллега. Тут к нашему столику подходит дама. Известная журналистка — ее лицо мне знакомо по фотографиям. Она регулярно получает какие-то премии. «Привет! Рада встрече!» — обращается она к моей визави. Нас представляют друг другу. У нее низкий теплый тембр голоса, в котором приятно услышать поддержку. Но что такая, как она, может знать об осиплости и потере голоса? «Со мной та же история, — включается она в наш разговор. — Когда чувствую, что собеседник меня не слушает, я понижаю голос, а не форсирую». Это вроде того, как если бы генеральный директор Facebook Шерил Сэндберг призналась, что не умеет пользоваться компьютером.