Поговори со мной… - [52]

Процедуру родовспоможения комментирует Мардон. Без обиняков, называя вещи своими именами. Со стороны это может показаться довольно цинично. Но у Мардона это от простоты, поэтому на слух все ложится естественным образом. Тянем вместе с Мардоном, но по-прежнему безуспешно.

– Юрич, не мучайся! Давай ей окситоцин с синестролом уколю, – не унимается Георгич.

Услышав про укол, бизониха вдруг поднатужилась, а может, просто почувствовала, что теленок тоже старается…

Увы… безрезультатно.

– Укола не нада, так дергим! – Мардон тоже волнуется.

– Это тебе не мешки с комбикормом «таскат»! – пытается охладить пыл нашего помощника Георгич.

Но тот не унимается:

– А, дохтур! Нада на его спина мешок с кирпичом бросат!

До этого момента его советы я отсеивал, а эта мысль чем-то зацепила.

Я вдруг вспомнил, как один из преподавателей нам показал нехитрый прием, позволяющий корове с легкостью освободиться от бремени. Для этого надо крепко прихватить двумя руками кожу в области холки и крепко потянуть. Корова рефлекторно резко прогибает спину и поджимает живот!

– Георгич, синестрол подождет! – Кладу руки на холку роженицы: – Ну-ка, мужчины! На три-четыре!

Мертвой хваткой впиваюсь в холку прямо за лопатками и изо всей силы оттягиваю кожу…

Буквально с человеческим стоном бизониха пружиной прогибает спину, и.. теленок выскальзывает в руки Насибу.

Роженица облегченно мычит.

Насиб укладывает теленка на охапку соломы. Но тот пока не дышит!

Быстро растираю его сеном, очищаю нос от слизи и несколько раз дую в одну ноздрю, потом в другую. Только после этого – о, небо! – новорожденный делает свой первый вдох, а выдох превращается в протяжное – ммм-у-у-у…

Осторожно освобождаем роженицу от повалов.

Бизониха волнуется и, не обращая больше на нас никакого внимания, ищет глазами свое чадо. Несу малыша мамашке, и она, потихоньку кряхтя, постанывая и вздыхая, его нежно облизывает.

– Ай да Мардон! С меня стакан! – ищу я глазами нечаянного помощника, но его уже и след простыл.

Уже потом при встрече я его спрашиваю, откуда у него такой зверский рецепт родовспоможения. И Мардон рассказывает:

– Однажды корова у Ходжа Насреддин рожат не хотел. Тогда Ходжа Насреддин говорит на корова: «Если рожат не будешь, моя твая убиват». А корова рожат все равно не хочил. Тогда Ходжа брал на мешка глиняный кирпич (таджики строят дома из больших необожженных глиняных кирпичей, замешанных с соломой в качестве связующей арматуры) и полез на дувал. А потом сверха на спина корова бросал мешка. Корова очен пугалса и тогда сраза рожал телонка.

Люблю сказки со счастливым концом!

Чангол

Первый раз Чангол появился в зоопарке с Артуром – ночным сторожем. До этого Артур поселил у себя бездомного пса. Но держать Чангола в доме он не мог. Пришлось долго уговаривать директора разрешить пребывание посторонней собаки на территории зоопарка. В конце концов, ссылаясь на то, что пес будет охранять зоопарковское имущество, мне удалось его убедить, что пора усилить именно ночную охрану. Нашлась и веская тому причина – у нас иногда воровали птичек, и именно ночью. Делалось это довольно просто: злоумышленники перелезали через невысокий забор, щипцами вспарывая металлическую сетку. Полуспящих птиц совали в мешок – и за ворота. Недобросовестные сотрудники поступали гораздо хитрее, и, главное, их метод оставался совершенно незаметным. То есть никто о пропаже даже и не догадывался. Они забирали яйца, потом подкладывали их домашним курам-наседкам. В результате в некоторых кишлаках Таджикистана павлины, фазаны, цесарки на частном подворье стали не такой уж и редкостью. Но это так, к слову. Собака здесь помочь не могла, а вот посторонних пес мог отпугнуть.

Короче говоря, Чангола не только приняли на работу, но и поставили на довольствие как ночного сторожа. Начался период сытой и беспечной жизни этой необыкновенной собаки. Надо заметить, что с его появлением наступил период спокойной жизни и для сторожей.

Родился Чангол где-то в предгорьях Памира. Мать его, по рассказам Артура, очень крупная, белая, в слоновую кость, добрая сука породы алабай. А вот кто его отец – осталось загадкой. Мать Чангола, настоящая чабанская собака, охраняла стадо кишлачных коров на пастбищах еще с двумя такими же сучками. Однажды она на неделю вдруг исчезла. Потом как ни в чем не бывало вернулась. А вскоре выяснилось, что она щенная. За время своего отсутствия на пастбище она не появлялась и в кишлаке. Вывод напрашивался сам собой – где-то гульнула на стороне. Кроме волков из собачьего семейства в округе могли быть только шакалы и лисы. Но ни на лис, ни на шакалов ее щенята никак не походили. Щенки все оказались серые, и мордочки у них были совсем не алабайские – округлые, а по-волчьи заостренные и отточенные. В обычной жизни собаки и волки – лютые враги, но, видимо, возбужденная плоть иной раз закрывает глаза на некоторые этологические (этология – наука о поведении животных) запреты. Так что подобное явление в собачьем семействе не такая уж и редкость.

Первый год жизни Чангол провел в горах с чабанскими собаками. За коровами обычно ходят две-три собаки. Но это летом. А на зиму их иногда просто отпускают на все четыре стороны. Так что собаки, хоть они зачастую привязаны к хозяйскому подворью, пользуются полной свободой перемещения и легко могут погостить у любых соседей. Прокормить такую «собачку» совсем не просто, поэтому и делают это всем кишлаком. Летом с кормлением собак проблем гораздо меньше, но совсем не за счет чабанского стола, с которого им достаются обычно либо лепешки, либо хорошо обглоданные кости, да и то не очень уж часто – рацион чабанов на пастбище весьма скуден и состоит в основном из чая с лепешкой да сухофруктов с орехами, ну и еще курута – соленых сырных шариков. А мясо собаки добывают себе сами. Где зайчика поймают, где кеклика. Иногда, как волки, они устраивают настоящий загон на кабана. И делают это даже зимой.