Поговори со мной… - [50]

Уриал изготовился. Я тоже. Последнее, что я увидел, – рога, которые прилетели почему-то сверху, потом услышал сухой треск, и сразу за ним перед моим внутренним взором открылось звездное сияющее небо.

Почувствовал проливной дождь, обрушившийся на голову, и первое, что пришло мне на ум: «Почему я лежу под ливнем на улице?»

Открыл глаза и сел. Светило яркое солнце, и дождем даже не пахло. Передо мной стоял незнакомый мужчина и поливал меня из шланга. Другой зачем-то щупал мою голову.

– Ты кто? – спросил я того, кто меня поливал.

– Юрич! У тебя все дома?

Дом! Что-то очень знакомое, родное и теплое! И вдруг тонкая, неуловимая связь прибежала откуда-то из очень далекого детства, по дороге обрастая памятью: дом, бабушка, море, Севастополь, Москва, Львов, институт, жена, дети, Душанбе – зоопарк!

– Василич! Что это вы поливаете меня?

– Башка вроде целая! – сказал мой коллега задумчиво.

И я наконец вспомнил все, что произошло.

– Попробуй дотронуться пальцем до носа.

Я потрогал нос, потом голову и, окончательно признав в себе – себя, удовлетворенно заметил:

– Коллеги! Мое все на месте, и даже на лбу кое-что лишнее!

– Это тебе на будущее – с уриалами бодаться. Водички не хочешь? – Василич протянул мне шланг.

В углу загона стоял уриал и, глядя на меня удивленными глазами, что-то жевал.

– О! И у тебя глаза прямоугольные, – вспомнил я козерога.

Я отделался хорошим ушибом и большой шишкой. Но прививки в этот день уже продолжили без меня.

Как видите, зоопарк – такое место, где никогда не соскучишься.

Как-то собралась у нас телиться зубробизониха. Но что-то у нее это никак не получалось. И сроки все прошли, и воды отошли. Мычит, а не телится. Надо помогать. У меня оставалась надежда, что это произойдет, пока мы ее будем ловить. Но она не оправдалась.

Как ни странно, зубробизониха нам даже позволила довольно быстро себя изловить и надежно зафиксировать повалами к крепкой металлической ограде. Дальше мне предстояла довольно хлопотная процедура. В этой ситуации необходимо проникнуть как можно глубже в утробу пациентки и уже «там» принимать решение.

Наша ветеринарная троица сегодня в полном составе, здесь же и заведующий копытными – Насиб. Но делать все придется мне. Когда я подошел к корове (зубробизониха в этом плане конечно же самая обычная корова и есть), на меня нахлынули воспоминания еще со студенческой скамьи.

Из всех диагностических и лечебно-профилактических мероприятий самое противное – ректальное исследование коров на стельность. Среди моих сокурсников я не знал ни одного, кто делал бы это охотно и со знанием дела. Так как на колхозной практике все старались эту тему любыми путями просачковать, то, я думаю, из института не вышло ни одного «ректальщика». Преподаватели иногда даже шли на уловки, обозначив какую-нибудь другую тему. Приходишь в коровник, на практическое занятие, думая о хирургии или о чем-либо еще более возвышенном, а тут бац! – ректальное исследование на стельность. Снимаешь курточку, надеваешь халат, засучиваешь рукава до плеча, намыливаешь руки и ныряешь в задний проход по самое плечо! Но сначала надо аккуратно выгрести все содержимое, иначе оно окажется через минуту в твоих сапогах и карманах.

Я где-то выше обмолвился, что не испытываю никакого отвращения к коровьим лепешкам. И это действительно так, но когда они уже сухие. Иногда корова может и стрельнуть, прежде чем ты успеешь протиснуться. Это еще не самое худшее. Иной раз она наступает тебе на ногу.

Первое она делает нечаянно, но вот второе, мне кажется, – умышленно.

И в эту минуту кажется, что на тебя наехал автобус. А корова при этом старается еще перенести именно на эту ногу весь свой вес! Если удается ногу высвободить, то испытываешь непреодолимое желание снять ботинок и проверить: ступня осталась или там уже ласта? А если нет?! Тогда половина твоих мыслей в ботинке, а вторая – совсем в другом месте! Там, где тебе предстоит нащупать рога матки. Если они еще в тазовой полости, то корова не стельная, а если один рог уже опустился в брюшную полость – значит, в нем теленок. Вроде все просто. Но как раз к тому моменту, когда предстоит основное – пальпация, ты весь унавожен с ног до головы, замерз как собака и стоишь на одной ноге, едва не теряя сознания от боли…

Наконец, практическое занятие закончено. Ты стоишь посреди колхозного двора в халате, который утром был белый. Надо помыться. А на дворе еще ранняя весна и непременно дует холодный ветер. Какая там горячая вода? Ледяная – пожалуйста! Вечерние танцы отменяются до конца недели. На выходные нужно ехать в город отпариваться и отстирываться. Когда заходим с однокурсниками в автобус, нам местные уступают дорогу перешептываясь:

– О! То е хлопці – студэнти, мабуть тікі шо з ферми!

А в городском трамвае нам даже место уступают.

В зоопарке ситуация несколько иная, чем в колхозе. Тепло. Искупаться можно на речке – прямо в одежде. Она после этого высохнет за 15—20 минут на раскаленных солнцем камнях. Да и родовспоможение более приятное занятие, чем ректальное обследование, хотя многие ветеринары тоже не очень любят эту процедуру. При неправильном положении плода возникает много порой трудно разрешимых проблем. Но мне акушерство нравилось. Рождение нового живого существа всегда великое чудо, и за это стоит бороться.