Поговори со мной… - [36]
Но я отвлекся. Почему эту породу обезьян назвали «капуцины»? И какое отношение имеют обезьяны к монахам? Члены ордена капуцинов носили особое одеяние с высоким белым колпаком «капуца» – от слова «капо» (голова). Один из первых описанных представителей рода и был белоплечий капуцин, который весьма напоминал францисканца. От него и пошло название всему роду-племени. А мне эти обезьянки больше напоминают маленьких, забавных и очень проворных мишек.
Сафрон был одним из старожилов зоопарка, и никто уже не помнил, когда он там появился. Долгое время жил один, и, когда удалось приобрести ему самку, он уже немного состарился. И теперь, на старости лет, свое заточение делил с Кнопкой – молодой, стройной и очаровательной капуцинихой.
Жили они очень дружно, не в пример своим собратьям. А может, потому и дружно, что жили вдвоем – не надо выяснять, кто главный. У обезьян борьба за иерархическое положение в стае почти никогда не прекращается – отсюда и скандалы.
Обычно обезьяны не очень любят делиться едой, и кто-кто, а уж капуцины одни из зачинщиков-скандалистов возле кормушки, после мартышек, естественно. Первый, кто подбегает к кормушке, – это касается почти всех мелких обезьян – быстро начинает набирать провизию во все члены, которые могут что-то хватать или нести. А это: четыре лапы, рот, подмышки, а у капуцинов – еще и хвост. Правда, упакованная таким образом обезьяна далеко от кормушки уйти не успевает. Получив подзатыльник от других сокамерников, что-нибудь роняет, начинает при этом волноваться и орать, теряет большую часть добычи и, наконец, прижав к груди одно-единственное яблоко или банан, ищет укромный уголок.
Почти у всех обезьян первым все пробует самец. Если самкам иногда и удается вихрем что-нибудь с кормушки снести, то их, как правило, ожидает взбучка. В доме у Сафрона все происходило иначе – чинно и пристойно. Наверное, именно за это они мне сразу приглянулись. Сафрон с Кнопкой во время трапезы садились друг напротив друга, немножко боком, миска с едой при этом оказывалась только возле Сафрона. Кнопка, искоса и бегло поглядывая на Сафрона, ждала разрешения: «Можно, да? А-а-а… Еще нет, да?»
Сафрон не сразу принимается за еду, сначала внимательно разглядывает все, что разложено на блюде. Ознакомившись с меню, аккуратно сортирует продукты. Потом, подцепив, скажем, гроздь винограда, не глядя, протягивает ее Кнопке: «Да ладно, не суетись, угощайся. Теперь можно».
Из всех остальных обезьян такое уважение к своим собратьям за столом я замечал только у шимпанзе и орангутангов.
Кнопка с благодарностью берет кисть винограда и начинает есть. С аппетитом и совсем не по-обезьяньи, а медленно, не торопясь, каждую виноградинку берет двумя пальчиками, серединку высасывает, шкурки откладывает в сторону. Сафрон же, еще немного поковыряв пальцем в миске, начинает выбирать – ягоду, кусочек каши, хлеб с повидлом и т. д., постепенно наращивая темп. А так как у него почти нет зубов, то половина всего добра падает на его громадное пузо либо между ногами. Когда Кнопка расправляется с виноградом, Сафрон предлагает ей кашу или бутерброд. Обед продолжается.
Но вот миска опустела. Кнопка лениво отправляется на полку. А Сафрон приступает к «десерту»: тщательно перебирает каждый волосок на своем брюхе, извлекая оттуда то, что в первый раз в рот не попало, и делает это до тех пор, пока не вычистит все до конца.
После трапезы он небрежно вытирает пальцы о зад и забирается на полку поближе к Кнопке. Отдохнуть.
Однако продолжить свой обезьяний род у них никак не получалось. Грешили, конечно, на Сафрона. Как говорил директор:
– Савсем старий остался. Вибраковка нада делат.
Зоотехники уже подумывали о том, чтобы приобрести для Кнопки кавалера помоложе. Но история эта получила совсем неожиданный поворот.
«Познакомил» меня с Сафроном Василич, сам давно живший бобылем. Жена от него ушла, когда он заболел бруцеллезом во время работы в колхозе. Бруцеллез – профессиональное заболевание ветеринаров: никогда не знаешь, от какой овцы или коровы его можно подцепить. Чаще всего это происходит во время родовспоможения.
По вечерам Василич смотрел телевизор и много читал. А утром просыпался чуть свет и тут же отправлялся в зоопарк. Я тоже любил приходить рано, потому что утром животные скажут о себе гораздо больше, чем днем. Так что утренний обход мы частенько делали вместе с Василичем. Он много рассказывал мне про обитателей зоопарка и со всеми знакомил. Василич любил Кнопку больше, чем Сафрона. Когда он подходил к обезьяннику, все обитатели старались привлечь его внимание, так как знали, что в кармане им припасено что-то вкусное.
Но первой по списку у него шла Кнопка. Правда, сначала подходил Сафрон, как главный. Пока он занимался ревизией карманов, Василич ловко успевал вручить лакомство именно Кнопке.
– А тебе, – говорил он Сафрону – давно пора на диету.
Сафрон сердился и иногда пытался оторвать у Василича хотя бы лацкан кармана.
Когда я совершал обход один, то обязательно подходил к Сафроше, заранее приготовив ему гостинец. Сафрон оттопыривает карманы и охает, обнаружив там яблочко или ягодку, или просто листики яблони либо ивы. Забрав угощение, он сразу отворачивается – я ему больше не интересен. Кнопка подходить ко мне почему-то боится, но я ей тоже что-нибудь оставляю на полочке.
Можно ли стать богом? Алан – успешный сценарист популярных реалити-шоу. С просьбой написать шоу с их участием к нему обращаются неожиданные заказчики – российские олигархи. Зачем им это? И что за таинственный, волшебный город, известный только спецслужбам, ищут в Поволжье войска Новороссии, объявившей войну России? Действительно ли в этом месте уже много десятилетий ведутся секретные эксперименты, обещающие бессмертие? И почему все, что пишет Алан, сбывается? Пласты масштабной картины недалекого будущего связывает судьба одной женщины, решившей, что у нее нет судьбы и что она – хозяйка своего мира.
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
Сэм Дюшан, сочинитель шпионских романов, вдохновленный бессмертным шедевром Сервантеса, придумывает своего Дон Кихота – пожилого торговца Кишота, настоящего фаната телевидения, влюбленного в телезвезду. Вместе со своим (воображаемым) сыном Санчо Кишот пускается в полное авантюр странствие по Америке, чтобы доказать, что он достоин благосклонности своей возлюбленной. А его создатель, переживающий экзистенциальный кризис среднего возраста, проходит собственные испытания.
Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.
Повесть известной писательницы Нины Платоновой «Я детству сказал до свиданья» рассказывает о Саше Булатове — трудном подростке из неблагополучной семьи, волею обстоятельств оказавшемся в исправительно-трудовой колонии. Написанная в несколько необычной манере, она привлекает внимание своей исповедальной формой, пронизана верой в человека — творца своей судьбы. Книга адресуется юношеству.