Погоня за химерой - [54]

Будто прочитав его мысли, Эйнджела заглянула ему в глаза и ободряюще улыбнулась. А затем перед внутренним взором Чимбика вновь встала равнина Джеонозиса, заваленная обломками боевых машин всех моделей, прошитое строчками бластерных выстрелов небо, сутолока боя и лица всех тех его братьев, что навечно остались лежать на красноватом песке, щедро политом их кровью, и сержант с обречённостью понял, что куда бы он не убежал, в какую бы дыру не забился, но осознание своего предательства всегда будет с ним. Как он сможет сидеть, пить каф или — штатскому же можно, верно? — пиво и смотреть по новостям на то, как гибнут его братья? Те, с кем вместе он рос, жил, ел, спал, учился, кому доверял спину в бою?

— Нет, мэм, — слова давались ему с трудом, словно за короткие мгновения молчания голосовые связки успели заржаветь, а звуки превратиться в шипастые шары, царапающие гортань. — У меня есть долг, мэм, и я его выполню. Чего бы мне это не стоило.

Сержант замолчал, глядя перед собой пустым взором и продолжая машинально массировать ноги эмпатки. Та какое-то время молчала, а потом просто протянула комм клону.

— Я на всякий случай записывала всё, так что сам послушаешь, — сообщила она, будто ничего не произошло, и она не предлагала всего пару минут назад дезертировать. — Ланс долго и с удовольствием объяснял разницу между его товаром и фуфлом, которое пытаются впарить конкуренты, потом растолковывал, для каких моделей они сейчас изготовляют комплектующие… В общем, ты определённо должен мне хороший массаж, милый.

— Я умею, — несколько подавленно сообщил Чимбик, принимая коммуникатор. — Ну, массаж делать. Нас учили.

Он положил комм на стол и включил воспроизведение записи.

Большая часть беседы походила на то, что он уже слышал: «копьеносец» сыпал комплиментами и шутил, а Эйнджела мелодично этим шуткам смеялась, время от времени вспоминая о «работе». О Мандалоре Ланс слышал мало, зато блеснул познаниями в ответ на просьбу посоветовать безопасные сейчас маршруты для деловых поездок. Он таинственно упомянул пару систем, куда соваться в ближайшее время не следует, сославшись на некоего знакомого в высоких чинах, имя которого не может назвать из соображений секретности.

— Тут он приврал, — внезапно подала голос молчавшая до того Эйнджела, — так что к этой части его арии я бы отнеслась с осторожностью.

А на записи тот же голос, что звучал сейчас рядом с Чимбиком, подхватил предложенную военную тему. Лорэй восхитилась высотой полёта нового знакомого, поинтересовалась, сложно ли жить, занимаясь столь опасной работой, и, слово за слово, перевела разговор на семейный бизнес.

Выяснилось, что основной продукцией Дома Лансов, поставляемой Флоту КНС, являются детали гиперприводов для фрегатов класса «Воспрещающий» и систем управления огнём для них же.

Эйнджела то и дело ловко направляла беседу в интересующее её русло, при этом ненавязчиво выказывая свою полную неосведомлённость в теме. К примеру, на её невинный вопрос «а вы делаете запчасти для тех треугольных больших космолётов?», бессовестно причисливший республиканские «Аккламаторы» и «Венанторы» к флоту КНС, Талон разразился целой лекцией о превосходстве сепаратистской техники, при этом вдаваясь в очень любопытные технические подробности, выдавая глубокое знание предмета. Чувствовалось, что, несмотря на легкомысленный и пижонистый вид, семейное дело Ланс изучил на зубок, достойно подготовившись со временем взять бразды правления фамильной корпорацией в свои руки. В ходе лекции Талон честно отметил все сильные и слабые стороны как республиканских, так и сепаратистских кораблей, выдал ряд идей по их дальнейшей модернизации — чем заслужил уважение клона, признавшего в нём истинного профессионала, влюблённого в своё дело, — и с искренним огорчением отметил тот факт, что разразившаяся война, не смотря на всю прибыльность для его Дома, на самом деле губит кораблестроение как искусство, превращая его в конвейер шаблонных изделий.

То, с какой тонкостью Лорэй направляла течение беседы в нужное русло, одновременно восхищало и настораживало Чимбика, наводя на самые разные мысли. С одной стороны, он очень хотел верить в то, что легкость, с которой эмпатка получает необходимую ей информацию, есть одно из качеств её работы куртизанкой, с другой… С другой рассудок подсказывал, что в профессии, задачей которой является доставлять удовольствие другим, нет необходимости в выуживании информации. Но и тут этот же рассудок возражал сам себе, ссылаясь на полное незнание этого аспекта гражданской жизни, так что клону было над чем поломать себе голову на досуге. Да и тот факт, что вот прямо сейчас Эйнджела без возражений передала ему запись, которая уличает её как республиканского шпиона, не вписывался в образ сепаратистского разведчика. Зато эта запись говорила о доверии Лорэй к нему, Чимбику. Или о полном непонимании того простого факта, что эта запись — почти гарантированная смертная казнь за шпионаж и передачу врагу информации, составляющей государственную тайну.

Отчаявшись самостоятельно найти во всём этом смысл, Чимбик просто запомнил добытые девушкой данные, удалил запись и сосредоточился на более важном и близком в данную минуту — на самой Эйнджеле.