Погонщик волов - [38]

Он переводит взгляд на господских детей. Ариберт и Дитер стоят уже у самой лестницы. Кучера вопросительными взглядами преграждают им путь.

Блемска выпускает Лопе и перехватывает Дитера.

— Это кто здесь поджег? — неистовствует Блемска.

— Ой-ой, — жалуется Лопе, потирая зад.

— Он, — Ариберт, дрожа всем телом, указывает на брата. — Ой, дядя Блемска, ой, это не я, я больше не буду.

— Поганцы чертовы! Паршивцы! Хотите сжечь крышу у нас над головой!

— Ой, господин Блемска, ой, не надо!

Но Блемска работает прямо как молотилка, колесо которой не остановишь свистком. У него съезжают штаны и занавесом ложатся ему на ноги, край рубахи трепыхается, словно подол у работницы, которая окучивает картошку. Ариберт пытается спастись бегством, но подступы к лестнице по-прежнему перегорожены кучерами. Ремень Блемски со свистом обрушивается на него.

— Вы не смеете меня бить!

— Тебя спросить позабыли, гаденыш!

— Это наше сено!

Тут Блемска, отбросив ремень, хватает Ариберта обеими руками.

— Немедленно отпустите меня. Я все скажу папе.

— А богу ты, случайно, не скажешь? Я исключений ни для кого не делаю… Еще и пугать меня вздумал?

Круглые кулаки Блемски бьют как в барабан. Ариберт летает от его ударов, словно набитая тряпьем кукла.

— Что здесь происходит? — Громовой голос управляющего заглушает все остальные звуки. Управляющий Конрад стоит на лестнице собственной персоной.

Блемска уже собирается отпустить Ариберта подобру-поздорову, но когда он слышит голос управляющего, его охватывает новый приступ ярости. Остальные кучера робко отступают назад.

— А ну, подойди поближе, скотина, — ревет Блемска прямо в лицо управляющему. — Сейчас ты у меня тоже получишь!

Раздувшееся от выпивки лицо управляющего остается неподвижным. Первый раз за все время службы здесь его громовой голос не возымел надлежащего действия. Конрад стоит, словно прирос к лестнице. Кучера, беспомощно опустив руки, пятятся назад. Началось извержение вулкана: шлепки, удары, рев. Блемска ухватил Ариберта обеими руками, приподнял и швырнул сквозь дымный воздух на горелое сено:

— У-у, каналья!

Управляющий Конрад медленно спускается по лестнице, уступая место пробирающемуся вперед Липе. Липе пытается оглядеться в едком дыму. Лишь через некоторое время Липе уясняет себе положение и хватается за ремень, валяющийся в луже. Он успевает хлестнуть Лопе раза два или три, но тут Блемска, не говоря ни слова, вырывает ремень у него из рук.

— Смотри, как бы я тебя тоже не отлупцевал, слюнтяй!

Липе пятится назад, остальные кучера выдвигаются вперед.

— Это не он виноват, Липе. Он тушил!

Липе с бессмысленным выражением лица глядит на мальчика. Лопе уже не плачет, но лицо его под размазанной копотью бело как мел, и крупные, величиной с горошину, слезы катятся из покрасневших глаз.

Часом позже Стина, горничная, заявляется в кухню к Кляйнерманам. Липе должен явиться к его милости вместе с сыном. Липе надевает свой черный костюм, что для церкви. Мать моет Лопе лицо и уши, после чего отец и сын отправляются в замок.

Липе робко стучит в дверь приемной. Стина довела их до этой двери и тотчас исчезла. В приемной ворчит собака. Появляется лакей Леопольд и открывает им дверь. Леопольд шикарно разнаряжен. Почти как деревенские парни на карнавале. У Леопольда полосатая куртка, бархатные штаны пузырями — чуть ниже колен и белые чулки, какие иногда носят девушки. На башмаках Леопольда поблескивают серебряные пряжки.

— Вам чего? — неприветливо спрашивает Леопольд.

— Мы к господину ландрату, — шепотом отвечает Липе, — потому… он нам… Стина приходила… она сказала, чтоб мы пришли… не знаю…

— Эк хватился, да ландратом он был семь лет назад! Неужто вы до сих пор не знаете, что пришли к господину фон Рендсбургу?

— Леопольд, пропустите Кляйнерманов, — говорит его милость из своего кабинета, и Леопольд с поклоном указывает им нужную дверь. Они входят. Липе держит в руках свою твердую шляпу, а сам нагибается. Лопе думает, что отец что-то потерял, и тоже начинает шарить глазами по ковру, но там ничего не лежит. Они останавливаются в дверях. Милостивый господин что-то пишет.

Все стены в кабинете милостивого господина сплошь уставлены книгами. Книги, книги, до самого лепного потолка. На корешках — золотые надписи. Как много сказок про золото и драгоценные камни может уместиться в этих книгах! В расписных горшках растут диковинные цветы. Листья у них широкие, как лопата для хлеба. На той стене, что с окнами, висят картины. На картинах нарисованы мужчины с усиками и женщины с голыми плечами. Головы у мужчин величиной с голову Лопе — какой он видит ее, когда смотрит в зеркало. И еще в комнате есть толстомордая собака. Она еще ни разу не показывалась на усадьбе. Только один раз видел Лопе эту псину всю в черных и белых пятнах, когда сидел в парке на своей скамье. Она тогда поскребла лапами между цветов и уселась для своих дел. Собака разъезжает с его милостью в карете и в машине.

— Подойдите поближе, Кляйнерман.

Большой пес поднимается с места и обнюхивает отца. Потом он проводит носом по босым ногам Лопе.

— Вот скотина, — рявкает Лопе и получает за это от отца хороший пинок.