Погонщик волов - [37]

— Да, да, оставайся, — кричит также и он. — Мы просто посмотрели твои картинки. Подойди поближе, мы дадим тебе тогда цветные карандаши, и ты сможешь еще больше рисовать.

Лопе подходит и соскальзывает к ним в гнездо. Они протягивают ему сигареты. Но Лопе курить не хочет. Он только хочет посмотреть, лучше они перенесут курение, чем он, или не лучше. Один раз он затянулся из отцовской носогрейки, так его потом вырвало. Но Ариберту и Дитеру он об этом не рассказывает, и они обзывают его трусом. Ариберт уже курит и насмешливо выдувает дым прямо в лицо Лопе. Дитер тоже хочет раскурить сигарету. Он так высоко берется за спичку, что вспыхнувший огонек обжигает ему кончики пальцев.

— Господи, — стонет он и, отбросив спичку, машет рукой, чтобы как-то остудить обожженные места. Спичка падает в сено, проскальзывает вниз между сухими былинками. Внизу начинает тихо потрескивать. Это загорелось сено. Мальчики вскакивают.

— Что вы наделали!

На лице у Лопе ужас.

— Подумаешь! Сено-то наше, — отвечает Ариберт.

Оба они — он и Дитер — стоят, разинув рот от удивления. Дитер начинает дрожать. На Лопе поверх рубашки ничего не надето, но господские дети в полных костюмах.

— Снимайте пиджаки и сбивайте огонь, — кричит Лопе.

— Еще чего! Может, нам пиджаки из-за этого прикажешь сжечь?

Ариберт по-прежнему задирает нос и важничает. Блики огня отражаются у него на лице. Лопе бросается к лестнице.

— Ишь, трус, удирает, — говорит Ариберт.

Лопе уже на конюшне, он хватает ведро, из которого поят лошадей, и сломя голову мчится назад. Только воды в ведре немного, раз плеснул — и все. Пламя опало, но огонь понизу дальше въедается в сено. Дитер начинает реветь. Надменная повадка Ариберта тоже как-то сникает. А вот потрескивание становится слышней. Дым ест мальчикам глаза.

Лопе снова в конюшне, он тащит второе ведро.

Внизу теперь тоже полно дыма, а тут приходят первые кучера задавать корм к полудню.

— Ты что натворил, поганец? — доносится из одного денника.

Лопе молча пыхтит с ведром по проходу, за ним — тоже с ведром — спешит кучер. Возле самой лестницы ему удается догнать Лопе. Это дядя Блемска.

— Пожар! Пож-а-ар! А ну, быстро ведра!

Лопе выливает уже второе ведро в светящуюся красным дыру. Пламя с шипением пожирает и воду из Блемскиного ведра. На лестнице стук и грохот — спешат другие кучера.

— Цепочку! — командует Блемска.

И вырывает из рук у стоящего на лестнице кучера ведро с водой.

Новое шипение, летает по воздуху серый пепел, крутятся облака густого дыма. Оба Рендсбурга сбивают искры со своих костюмов.

— Перестаньте таращиться, как дураки! Лучше давайте помогать! — рявкает на них Блемска.

— Может, нам еще сжечь воскресные костюмы? — огрызается Ариберт, к которому вернулось прежнее высокомерие.

— Я т-тебе счас покажу воскресные! Ступай с глаз долой, поганое отродье, не то я тебя этим самым ведром припечатаю.

Все больше и больше полных ведер опрокидывается в огонь.

— Станьте поближе, — командует Блемска, — что мне, одному, что ли, коптиться, трусы проклятые?!

Кучер Мюллер, который иногда по воскресеньям составляет компанию Липе, когда тот ходит к парикмахеру, осмеливается подойти поближе. Мюллер не совсем трезв. Он качается, перетянутый на одну сторону своим ведром.

— Смотри, не взорвись, старый пьянчуга, — говорит ему Блемска, зажимая себе рот и нос мокрой тряпкой.

Внизу верещат женщины.

— Ну, пошло-поехало, — говорит Блемска и снова бросается вперед. Дым и летающий по воздуху пепел окутывают его фигуру. На лестнице стоит лейб-кучер Венскат. Он принимает ведра, передает их Лопе, который мечется взад и вперед. Но руки уже отказываются ему служить. И Лопе передает одно ведро Дитеру. Тот так нерешительно берется за него, что ведро падает на утрамбованный глиняный пол. Драгоценная влага пролилась зазря.

— Ох, уж этот господин Дитер, — благосклонно укоряет лейб-кучер Венскат.

Блемска снова вышел вперед.

— Думаю, мы справимся, — говорит он хрипло и вырывает ведро из рук у Мюллера.

Мюллер от толчка садится, где стоял. Блемска стоит посреди выгоревшей дыры, оглядывается и прислушивается.

— Больше вроде нигде не потрескивает. Или вам еще слышно?

Венскат отступает назад.

— Посмотри, не услышишь ли ты. — И Блемска подталкивает его вперед. Венскат вытягивает руку и робко подходит к пожарищу.

Откуда-то со двора доносится раскатистый голос управляющего:

— Конрад притопал. — И Мюллер толкает Блемску в бок.

— Его только здесь не хватало. Не связывайся с этим дураком при кисточке. Дерьмо они все до единого. — Блемска орет во всю глотку. — С меня довольно. Пусть старый кобель, что прикидывается святошей, сам сюда поднимется. И сено, между прочим, его горит, а не наше, и сеновал тоже его, а не наш. Мог бы разок испачкать благородные пальцы в собственном дерьме.

Хриплый от дыма голос Блемски срывается. Изо рта у него брызжет слюна.

— Загасили, — говорит Венскат, возвращаясь к лестнице. Но Блемска уже никого и ничего не слышит. Он схватил Лопе, перекинул его через колено, выдергивает ремень из своих брюк, замахивается.

— Ой-ой, дядя Блемска, не надо! — кричит Лопе и вырывается.

— Я тебя научу здесь пакостничать, проклятый бездельник, чтоб тебе… Что вам здесь вообще понадобилось?