Погода - [31]
Один пустынный отец сумел изгнать демонов и после разговорился с ними.
Что напугало вас? Неужто пост так повлиял?
Мы не нуждаемся в воде и пище, отвечали демоны.
Или всенощное бдение?
Мы никогда не спим, отвечали они.
Тогда изгнало вас уединение от мира?
В пустыне мы живем, уединения не боимся.
Так что за сила прогнала вас прочь?
Боимся мы лишь одного – смирения.
Прихожу домой. Илай с Беном играют в настольную игру. «Дай мне дерево, а я тебе – пшеницу и кирпичи», – говорит Илай.
Я снова спрашиваю, что можно сделать, как его подготовить. Неплохо, если у него будут какие-то навыки, отвечает она. И, разумеется, никаких детей.
Часть шестая
Я ставлю постоянную коронку. Я долго откладывала визит к стоматологу, и вот наконец. Специалист по гигиене полости рта говорит со мной о погоде. Заходит врач в маске и перчатках. Говорит, что у меня маленький рот, это необычно. Я открываю рот шире.
Существует миф о гипербореях – легендарной расе, населявшей Арктику. Погода на севере в те времена была благодатной, деревья плодоносили круглый год и не было болезней. Но прошла тысяча лет, и гипербореи устали от такой жизни. Они украсили себя цветочными гирляндами и бросились в море со скал.
«Какое главное заблуждение человечества?» – спрашивает Марго, но никто не знает ответа, а она тоже не говорит.
Вернувшись, Бен первым делом заставил меня записаться к врачу и проверить родинку на руке. Я стояла в выцветшем лифчике и дешевых трусах, а врач меня осматривал. Он был ухоженный, с пышной серебристой шевелюрой, говорил с европейским акцентом, но с каким именно, я не поняла. Он разглядывал мою кожу через увеличительное стекло. Прокомментировал все родинки на теле одну за другой: крайне маловероятно, что это злокачественное образование! Крайне маловероятно, что это злокачественное образование!
У него был мелодичный голос. Хотела бы я, чтобы каждый день был таким: начинался со стыда и страха и заканчивался чудесными заверениями, что все будет хорошо.
Революционеры не должны страдать. Не верьте в это.
Мы с Беном составили список требований к нашему жилищу на случай конца света: пригодная для земледелия почва, источник воды, близость к железнодорожным путям, расположение на вершине холма. А почему на вершине холма? Для защиты от наводнения или от нападения врагов? И для того, и для другого. Я построю ров, говорит Бен, и гуглит, как это сделать.
Ваше имущество не должно привлекать внимания; крупных вещей лучше не иметь. К примеру, если у вас есть генератор, неплохо, но тысяча зажигалок – лучше. Генератор привлечет внимание, если возникнут проблемы, а тысяча карманных зажигалок компактны, дешевы, и их можно на что-то обменять.
«Погоди, а ты когда начала курить?» – спрашивает Бен, обнаружив в ящике тысячу зажигалок.
Пока его не было, что-то произошло. Он произвел подсчеты, все просчитал, и теперь над его столом висит цитата из Эпиктета:
Ты – не безразличный наблюдатель. Борись.
В фильмах-катастрофах главный герой всегда говорит: «Верь мне», а тот, кому суждено умереть, отвечает: «У меня есть выбор?» И герой говорит: «Нет».
Веду Илая на детскую площадку. Прохожий идет мимо, уткнувшись в телефон, смахивает вправо, смахивает влево. Здания омыты светом. В воздухе витают сладостные ароматы. Солнечный свет потускнел, но не совсем погас.
Я передумала. Пусть заводит ребенка.
Он будет маленький, с кошачьими глазами.
И никогда не узнает вкус мяса.
Вопрос: В чем разница между катастрофой и чрезвычайным положением?
Ответ: Катастрофой называют внезапное событие, приносящее великий ущерб и потерю. Чрезвычайное положение – ситуация, при которой невозможна нормальная жизнь и необходимо принять немедленные меры для предотвращения катастрофы.
А если мы отправимся на прогулку, выйдем на улицы?
Это невозможно.
Почти невозможно.
Шри Рамакришна сказал: «Не стремись к просветлению, если не ищешь его, как человек с горящими волосами ищет пруд».
Иногда накатывают воспоминания, каким все было раньше, каким был свет, проникавший сквозь эти окна. На свету кружились пылинки. Если долго смотреть на свет, можно было их увидеть.
Унитарианцы никогда не молятся, стоя на коленях. А я хочу помолиться именно так. Дома опускаюсь на колени у кровати. Произношу самую старую и эффективную молитву: Смилуйся, Боже.
Иду в церковь с мамой. Неумело молю Господа дать мне силы и смирение. В окна льется солнечный свет. Вот они, эти пылинки, о которых я говорила. Скоро настанет пора пожать руки тем, кто рядом со мной, поговорить с ними. Но я не знаю, что у них на сердце. Один из вас меня предаст, думаю я. Но мама так счастлива, что я с ней пошла. Сидит рядом, совсем близко. Священник вещает о зримом и незримом мирах, но не объясняет, как отличить один от другого. Белый старик на соседнем ряду первым протягивает мне руку.
Мир вам.
И вам.
Звонит Сильвия. Терпеливо выслушивает мой рассказ о мистиках. Она теперь живет там, где безграничный небосвод, это придает терпения.
В разных культурах существует идея завесы между мирами. Что будет, если ее пересечь? (Добро пожаловать, скажут папоротники. Мы вас ждали.)
