Поэзия народов СССР XIX – начала XX вв. - [30]

Братья! Людское развеем ли горе?

Хватит ли, братья, нам силы?

1909

Озеро Перевод автора

Тут рос густой, суровый бор

И леший жил; когда ж топор

В бору раздался, — леший сгинул

И, уж невиданный с тех пор,

Нам зеркальце свое подкинул.

Как будто в мир иной окно,

Лежит, спокойное, оно,

Теченье жизни отражает

И все, что сгинуло давно,

В холодной глубине скрывает.

1910

«Когда Геракл во прах поверг Антея…» Перевод В. Державина

Когда Геракл во прах поверг Антея[52]

И он, поверженный, лежал в пыли,

В него вдохнула силы матерь Гея,

И, сделавшись отважней и сильнее,

Напрягся он и сразу встал с земли.

Я стар и слаб, близка моя могила,

Но вот к земле, как верный сын, приник,

И мать меня от боли исцелила

И молодой отвагой напоила,

И забурлил дремавших сил родник.

1915

Над могилой мужика Перевод Н. Банникова

Спи, бедняга! Только гроб тебе достался,

Гроб один — труду бессонному цена.

Всю-то жизнь свою с землею ты тягался,

Час пришел, и вот — осилила она!

Грудь пластом тяжелой глины придавила

И в глаза твои насыпала песку…

Так зачем, скажи, холодная могила,

Было с жизнью век тягаться мужику?

1910

«Доброй ночи, заря-зарница!..» Перевод М. Исаковского

Доброй ночи, заря-зарница!

Тихий сумрак на землю ложится,

Черной ризою все покрывает,

Пылью звезд небеса засевает.

Тишина мне окутала душу.

Ветерок придорожную грушу

Еле слышно колышет-качает.

Где-то звон бубенцов замирает,

Где-то булькает-льется криница.

Доброй ночи, заря-заряница!

1911

«Встань, буря, грянь над миром снова…» Перевод В. Державина

Встань, буря, грянь над миром снова,

Взвей, ветер, с нею заодно!

Под вихрем улетит полова,

Оставя чистое зерно.

Взрой, смерч, морских пучин просторы,

Коснись их сумрачного дна,

Всплесни волну — и перлов горы

На берег выбросит она.

1911

«Мы в бурю по морю блуждали…» Перевод В. Державина

Мы в бурю по морю блуждали,

И вот — желанная земля!

Путь верный звезды указали,

Порука в том — треск корабля,

Что сел на риф неосторожно.

Привет, желанная земля!

И звезды смотрят бестревожно,

Как тонут люди с корабля.

1911

«Я помню, как метель мела колючей пылью…» Перевод Н. Горской

Я помню, как метель мела колючей пылью

И прошлое мое стирала без следа.

Метель утихла… Вдаль плывут мои года,

Но трудно мне расправить крылья, —

  Куда ж идти теперь, куда?

В душе огонь тоски унылый, мрачный, черный.

Быть может, тот огонь потоком слез залить

И сердце плугом мук тяжелых разрыхлить,

Чтоб в нем взошли надежды зерна?

  Куда ж идти мне, как мне быть?

1911

Майская непогода Перевод И. Поступальского

Падают вишни цветы, и разносит их ветер холодный;

Снегом в лиловую грязь падают вишни цветы.

Плачьте же, ветви, листы! Погубил ветер цвет благородный, —

Незачем больше вам жить. Плачьте же, ветви, листы!

1911

«Если только огонь разгорится во мгле…» Перевод Н. Горской

Если только огонь разгорится во мгле,

Ураганы его не пугают —

Они слабый огонь прибивают к земле,

А кострам полыхать помогают.

Разгорайся, огонь, веселее гори

И не гасни в суровом ненастье.

Разгорайся, чтоб людям дождаться зари

И познать настоящее счастье!

1911

Слуцкие ткачихи Перевод В. Корчагина

Не видеть им родимой хаты,

Не слышать деток голоса:

Забрал на двор их пан богатый

Ткать золотые пояса.

И, опустив печально взоры,

Уже забыв отрады дни,

На полотне своем узоры

На лад персидский ткут они.

А за стеной — дороги в поле

И шум черемух у окна…

И думы мчатся поневоле

Туда, где расцвела весна.

Там ветерок веселый веет,

Звенят, смеются ручейки,

Там так заманчиво синеют

В хлебах зеленых васильки;

Там вешний гул густого бора…

Ты ткешь, безвольная рука,

На месте чуждого узора

Цветок родного василька.

1912

«Наших дедов душили чащобы лесов…» Перевод Б. Иринина

Наших дедов душили чащобы лесов,

Не давали им жить настоящим житьем,

И палить они стали те дебри огнем,

Их кругом поджигая с далеких концов.

И пылали по нашему краю леса,

Пока солнце не стало повсюду светить;

И светлей и вольней люди начали жить,

На золе, где ни глянь, спелой ржи полоса.

С наших дедов суровых пример бы нам взять,

Не клониться в беде, не бояться огня,

Ведь тогда лишь дождемся мы ясного дня,

Если тяжесть борьбы нас не будет пугать.

1909–1912

«Много в жизни людей есть дорог…» Перевод В. Державина

Много в жизни людей есть дорог,

А ведут они все до могилы.

И без ясных надежд, без тревог,

Загубив свои лучшие силы,

Все мы некогда встретимся там

И самих себя спросим жестоко:

Для чего мы по разным путям

Шли в неведомый край одиноко

И зачем поспешали мы так,

Напрягая последние силы,

Если тихо ползущий червяк

Все ж догнал нас у самой могилы?

1912

«Тем венки суровой славы…» Перевод И. Поступальского

Тем венки суровой славы,

Кто за родину в бою

Жребий вынули кровавый,

Гибель встретили свою.

Матерей славнее доля, —

В сердце затаив любовь,

Отдают, в тоске и боли,

За дитя родное кровь.

Слава тем, в ком сил хватает

Смерть, не дрогнув, повстречать,

Кто в мученьях умирает,

Чтобы жизнь ребенку дать!

1912

Воспоминание Перевод А. Прокофьева

«День этот, — так сказал Катулл[53], —

Я обозначу белым камнем».

Я рад, как встрече с другом давним,

Аллее, где над липой гул.

Когда-то зонтом на песке

Там ручки милые писали.

Что — не скажу. Вы отгадали,

Слова уже на языке.

1913

«Народ, Белорусский Народ!..» Перевод Н. Глазкова

Народ, Белорусский Народ!

Ты — темный, слепой, словно крот.