Поэзия Крыма - [5]

И самое ночи молчанье

Несется, как песнь по земле.

То негой, то чувством испуга

В нас сердце трепещет сильней;

О ночь благодатного юга!

Как много волшебного в ней!

* * *

Слуху милые названья,

Зренью милые места!

Светлой цепью обаянья

К вам прикована мечта.

Вот Ливадия, Массандра!

Благозвучные слова!

С древних берегов Меандра

Их навеяла молва.

Гаспра тихая! Красиво

Расцветающий Мисхор!

Ореанда, горделиво

Поражающая взор!

Живописного узора

Светлый, свежий лоскуток —

Кореиз, звездой с Босфора

Озаренный уголок.

Солнце, тень, благоуханье,

Гор Таврических краса,

В немерцающем сиянье

Голубые небеса!

Моря блеск и тишь, и трепет!

И средь тьмы и тишины

Вдоль прибрежья плач и лепет

Ночью плещущей волны!

Аю-Даг

Там, где извилины дороги

Снуют свою вкруг моря сеть,

Вот страшно выполз из берлоги

Громадной тучности медведь.

Глядит налево и направо,

И вдоль он смотрит свысока,

И подпирает величаво

Хребтом косматым облака.

В своем спокойствии медвежьем

Улегся плотно исполин,

Любуясь и родным прибрежьем

И роскошью его картин.

Порой – угрюмый он и мрачный,

Порой его прелестен вид,

Когда, с закатом дня, прозрачной

Вечерней дымкой он обвит.

Порой на солнце в неге дремлет

И греет жирные бока;

Он и не чует, и не внемлет,

Как носятся над ним века.

Вотще кругом ревет и рдеет

Гроза иль смертоносный бой,

Все неподвижно, – не стареть

Он допотопной красотой.

Наш зверь оброс зеленой шерстью!

Когда же зной его печет,

Спустившись к свежему отверстью,

Он голубое море пьет;

Сын солнца южного! На взморье

Тебе живется здесь легко,

Не то, что в нашем зимогорье,

Там, в снежной ночи, далеко,

Где мишка, брат твой, терпит холод,

Весь день во весь зевает рот,

И, чтоб развлечь тоску и голод,

Он лапу медленно сосет.

И я, сын Северных метелей,

Сын непогод и бурных вьюг,

Пришлец, не ведавший доселе,

Как чуден твой роскошный юг,

Любуясь, где мы ни проедем,

Тем, что дарит нам каждый шаг,

Я сам бы рад зажить медведем,

Как ты счастливец Аю-Даг!

Граф А. Голенищев-Кутузов

Крымский альбом

На берегу

Беглец житейских бед и зол,

К тебе, о море, я пришел

На склоне дней, старик усталый,

И полюбил мой тусклый взор

Твое сиянье, твой простор,

И берега твои и скалы…

Стою, охвачен весь тобой,

Стихает в сердце жизни горе;

Его ты победило, море,

Своей безбрежной красотой!

На долго ли?… К чему сомненье!

Меня живит твой блеск, твой шум;

В душе я чую пробужденье

Далеких грез, давнишних дум.

Они бегут ко мне, как волны,

С приветом вольным и родным,

А я, счастливый и безмолвный,

Сквозь слез, внимаю жадно им.

Ночь

Это звездное небо в сиянье ночном,

Это синее море под лунным лучом,

Этот дремлющий берег и мерный прибой

Замирающих волн – как могуч их покой!

Как победно он льется в усталую грудь,

Как в его волшебстве хорошо отдохнуть,

Позабыть истомившую сердце печаль,

Унестись безвозвратно в безбрежную даль,

Где печаль над крылатой мечтой не властна,

Где лишь море, да небо, да ночь, да луна!

Там и здесь

Корить Ривьерой не дерзай

Наш берег Крыма благодатный,

Прогресса вымысел развратный,

С твореньем Божьим не ровняй!

Там европейский пошлый глянец

В курзалах, виллах и садах;

А здесь на девственных горах

Востока знойного румянец.

Там паровоза свист и гром,

Рулетки стук, бряцанье злата;

А здесь природа мирным сном

И чистой негою объята.

О, предпочту ль красе простой

Приманки лжи и лицемерья —

Нарядной дамы. шлейф и перья —

Чадре татарки молодой.

В преддверии

Мне берег этот мил и дикой красотой

Кругом столпившихся утесов, и узором

Пестреющих холмов, и неба синевой,

И моря южного целительным простором;

Но всех его красот дороже для меня

Душе лишь внятное, незримое для ока

И в сумраке ночей, и в теплом свете дня

Дыхание востока…

Внимаю ль, как журчат таинственно ручьи

Под влажной зеленью в ущельях меж скалами,

Скрипучую ль арбу встречаю по пути,

В горах влачимую ленивыми волами,

И песнь унылую татарин в ней поет;

А там, где стелется по склону виноградник,

За стенкой на коне, как призрак, промелькнет

В чалме угрюмый всадник.

Иль в чуткой тишине, когда угаснет день,

И кипарисная в саду моем аллея

Кидает черную, задумчивую тень,

Под взором месяца, в молчанье цепенея;

И тихая волна, лепеча в полусне,

Ласкает край скалы, к воде склоненной низко,

Все шепчет, говорит и напевает

Восток! он близко, близко!

И жадно с берега в таинственный простор

Подолгу я смотрю, – и там, вдали туманной,

Красою знойною мой опаляя взор,

Рисуется в мечтах мне край обетованный;

Встает усопший мир и светит вновь очам

И просится душа на древний клич Пророка,

Туда, к развалинам, пустыням и гробам

Священного Востока!

Прощание

Отчалил пароход… Приветный мирный край,

Где дни я проводил в тиши уединенья,

Где снова я познал тревогу вдохновенья,

Отраду тихих дум и сладких грез – прощай!

Уж властные кругом кипят и брызжут волны

И в беге радостном влекут меня с собой

Куда-то прочь, – а я на палубе, безмолвный,

Стою, – и грудь моя сжимается тоской.

Увижу ль вас опять, суровые вершины

Над морем спящих гор и хмурые леса,

Кудрявые сады и влажные долины

И ясные, как взор младенца, небеса?

Вернусь ли вновь сюда, под это солнце юга,

К подножью этих скал, к прибрежью этих вод,

Иль там, на севере далеком, жизни вьюга

Меня в своих снегах и вихрях погребет?

К чему загадывать? – Не побежит обратно

Гонимая во тьму грядущего волна;