Поэзия Крыма - [2]

То, ударив с новой прытью,

В перегиб и в перелом

Он клубами млечной пены

Мылит скал крутые стены,

Скачет в воздух серебром,

На мгновенье в безднах вязнет

И опять летит вперед,

Пляшет, отпрысками бьет,

Небо радугами дразнит,

Сам себя на части рвет…

В. Брюсов

I

Звезда затеплилась стыдливо,

Столпились тени у холма;

Стихает море; вдоль залива

Редеет пенная кайма.

Уже погасли пятна света

На гранях сумрачных вершин, —

И вот в селенье с минарета

Запел протяжно муэдзин.

II

У перекрестка двух дорог

Журчанье тихое фонтана;

Источник скуден и убог;

На камне надпись из Корана.

Здесь дышит скромный кипарис,

Здесь дремлет пыльная олива,

А ручеек сбегает вниз,

К прибрежью вольного залива.

III

Где подступает к морю сад,

Я знаю грот уединенный:

Там шепчет дремлющий каскад,

Там пруд недвижен полусонный.

Там дышат лавры и миндаль

При набежавшем тихом ветре,

А сзади, закрывая даль,

Уходит в небо пик Ай-Петри.

IV

День растоплен; море сине;

Подступили близко горы.

Воздух чист, и четкость линий

Утомляет взоры.

Под столетним кедром – тени,

Отзвук утренней прохлады.

Слушай здесь, отдавшись лени,

Как трещат цикады.

V

Кипит встревоженное море,

Мятутся волны, как в плену;

Померк маяк на Ай-Тодоре,

Вся ночь приветствует луну.

Луна державно делит море:

То мрак, то отблесков игра.

И спит в серебряном просторе

Мир парусов из серебра.

VI

Волны приходят и волны уходят,

Стелются пеной на берег отлогий,

По морю тени туманные бродят,

Чайки летят и кричат, как в тревоге.

Много столетий близ отмели дикой

Дремлют в развалинах римские стены,

Слушают чаек протяжные крики,

Смотрят на белое кружево пены.

VII

Обошла тропа утес,

Выше всходят буки.

Позади лесные звуки,

Крики птиц и диких коз.

Впереди редеет лес,

Камни у вершины,

Ветра свист, полет орлиный,

Даль земли и даль небес.

VIII

Небо чернело с огнями,

Море чернело без звезд.

Плотно обложен камнями

Был изогнутый объезд.

Вниз виноградник по скату

Тихо спускался; толпой

Кустики жались брат к брату.

Помнишь? мы шли той тропой!

И. Бунин

Учан-Су

Свежее веет воздух горный,

Невнятный шум идет в лесу:

Поет веселый и проворный

Со скал летящий Учан-Су!

Глядишь – и точно застывая,

Но в то же время ропот свой,

Свой легкий бег не прерывая, —

Прозрачной пылью снеговой

Несется вниз струя живая, —

Как тонкий флер, сквозит огнем,

Скользит со скал фатой венчальной

И вдруг и пеной, и дождем

Свергаясь в черный водоем,

Бушует влагою хрустальной…

А горы в синей вышине!

А южный бор и сосен шепот!

Под этот шум и влажный ропот

Стоишь, как в светлом полусне!

В Крымских степях

Синеет снеговой простор,

Померкла степь. Белее снега

Мерцает девственная Вега

Над дальним станом крымских гор.

Уж сумрак пал, как пепел сизый,

Как дым угасшего костра, —

Лишь светится багряной ризой

Престол Аллы – Шатер-Гора.

После дождя

Все море – как жемчужное зерцало,

Сирень с отливом млечно-золотым,

И как тепло перед закатом стало,

И как душист над саклей тонкий дым.

Вот чайка села в бухточке скалистой

Как поплавок… Взлетает иногда —

И видно, как струею серебристой

Сбегает с лапок розовых вода,

У берегов в воде застыли скалы,

У берегов в воде застыли скалы,

Под ними светит жидкий изумруд.

А там, вдали – и жемчуг и опалы

По золотистым яхонтам текут.

Штиль

На плоском взморье – мертвый зной и штиль.

Слепит горячий свет, струится воздух чистый.

Расплавленной смолой сверкает черный киль

Рыбацкого челна на мели золотистой.

С нестройным криком голых татарчат

Сливается порой пронзительный и жалкий,

Зловещий визг серебряной рыбалки…

Но небо ясно, отмели молчат.

Разлит залив зеркальностью безбрежной,

И глубоко на золоте песка,

Под хрусталем воды, сияет белоснежный

Недвижный отблеск маяка.

На винограднике

На винограднике нельзя дышать. Лоза

Пожухла, сморщилась. Лучистый отблеск моря

И белизна шоссе слепят огнем глаза,

А дача на холме, на голом косогоре.

Скрываюсь в дом. О, рай! Прохладно и темно,

Все ставни заперты… Но нет, и здесь не скрыться

Прямой горячий луч блестит сквозь щель в окно —

И понемногу тьма редеет, золотится.

Еще мгновение – и приглядишься к ней,

И будешь чувствовать, что за стеною – море,

Что за стеной – шоссе, что нет нигде теней,

Что вся земля горит в сияющем просторе!

На даче

Луна еще прозрачна и бледна.

Но розовеет пепел небосклона —

И золотится берег. Уж видна

Тень от узорной туйи у балкона.

Пойдем к обрывам. Млеющей волной

Вода переливается. И вскоре

Из края в край под золотой луной

Затеплится и засияет море.

Ночь будет ясная, веселая. Вдали,

На рейд, две турецких бригантины.

Вот поднимают парус. Вот зажгли

Сигналы – изумруды и рубины.

Но ветра нет. И будут до зари

Они дремать и медленно качаться,

И будут в лунном свете фонари

Глазами утомленными казаться.

С обрыва

Стремнина скал. Волной железной

Здесь плоскогорье поднялось

И над зияющею бездной,

Оцепенев, оборвалось.

Здесь небо ясно, – слой тумана

Ползет под нами, как дракон, —

И моря синяя нирвана

Висит в пространстве с трех сторон.

Но дико здесь. Как руки фурий,

Торчит над бездною из скал

Колючий, искривленный бурей,

Сухой и звонкий астрагал.

И на заре седой орленок

Шипит в гнезде, как василиск,

Завидев за морем спросонок

В тумане сизом красный диск.

Океаниды

В полдневный зной, когда на щебень,

На валуны прибрежных скал,

Кипя, встает за гребнем гребень,

Крутясь, идет за валом вал, —