Поэзия Крыма - [10]

Серебрится море,

Трепетно горит…

Так и радость горе

Ярко озарит.

Крым. Май

А. Рославлев

У моря

В условный час, в тиши прибрежных скал

Бродил я вновь, и шуму волн внимая,

Следил вокруг и беспокойно ждал.

Дул сильный ветер, лунный путь качая.

Спеша и падая, шел за хребтом хребет,

И пена их скользила, как живая.

Я тщетно ждал, но вкрадчивый рассвет

Вновь примирил меня с моей печалью,

И море, стихнув, изменило цвет.

Обворожен загадочною далью,

Забыв тебя, как лунную мечту,

Я отдался себе и безначалью,

И видя, как взмахнув на высоту,

Белела чайка, падала мгновенно,

И вдруг брала добычу на лету,

Смущался я, и сердце билось пленно,

И как-то больно-сладостно томим,

Ее крылом любуясь вдохновенно,

Хотел я быть крылатым и морским.

Воспоминанье

Она пришла в вечерний смутный час,

И на плечо мне голову склонила,

И в целом мире стало двое нас.

* * *

Облокотясь на белые перила,

Я слушал волны, слушал и следил,

Как черный камень пена серебрила.

* * *

Вдали маяк чуть видный ворожил,

Шел пароход с мерцавшими огнями,

Гудок тяжелый в горы покатил.

* * *

Овеянный задумчивыми снами,

Распыливая брызги, пел фонтан,

И сонный кипарис шептал над нами.

* * *

От роз и олеандр был воздух прян.

Ас моря ветерок, лицо лаская,

Будил мечту о далях новых стран.

* * *

Томила сердце сказка золотая,

И руку нежно гладила рука —

Такая благодарная, родная.

* * *

К щеке приникла жаркая щека,

Чуть волновало близкое дыханье,

И жизнь казалась ясно-глубока.

* * *

Молчали мы в блаженном созерцанье

Земной красы… Хотелось вечно длить

Прекрасное, священное молчанье…

Без слов все понимать, без слов любить.

* * *

Как хорошо и больно быть поэтом!

Стоял бы здесь веками, недвижим,

Следил бы облака, пронизанные светом,

Над морем голубым.

Как чуждо мне здесь все, чем жил еще вчера:

Муть ресторанная, столбцы газет,

Свет электрический и пьяная игра

С кричащей улицей, игра на «да и нет».

Держусь за выступ царственной скалы,

Вознесшей к солнцу недоступный гребень.

Дорога вниз свивается кольцом,

Мажары скрип, хрустит под нею щебень,

Ступают, нехотя, угрюмые волы,

Кричит погонщик с бронзовым лицом.

Как чуждо мне здесь все, чем жил еще вчера.

Когда рука в руке, и к груди никнет грудь,

Рассвет и жесткое привычное: «пора»

И шепот страстный: «нет, еще побудь».

Да, хорошо и больно быть поэтом!

Стоял бы здесь веками, недвижим,

Следил бы облака, пронизанные светом,

Над морем голубым.

Байдарские ворота. 1905 г.

Б. Садовский

Крымские напевы

I

Над крутизной нависли глыбы.

Тропинка вьется по гор.

Под нею пруд, – застыли рыбы

В его прозрачном серебре.

* * *

Холодный ключ бежит из дуба,

И нежно обвивает плющ

Скамью, изваянную грубо

Средь лавровых, зеленых кущ.

* * *

Вверху на солнечном просторе

Беседка-башня замерла.

Там безграничный ропот моря

Приветствует полет орла.

* * *

Там солнце, пьяное от зноя,

Вращает в небе яркий круг…

А здесь лишь вечный шум прибоя

Да шелест ящериц вокруг.

* * *

Брожу. Смотрю. Нависли глыбы.

Скамью и дуб обвесил плющ.

Испуганно сверкнули рыбы,

Но тих навес зеленых кущ.

* * *

Часы, как волны, идут мимо.

Шуршанье ящериц вокруг,

Полдневный, сладкий воздух Крыма,

Горящий, яркий солнца круг.

II

Плывут лениво дни за днями,

И каждый день, в урочный час,

Хрустя горячими камнями,

Я близко вижу, волны, вас.

* * *

Все тот же дымчато-зеленый

Туманно-мглистых вод просторе,

Как свеж и чист их вздох соленый,

Летящий к высям желтых гор!

* * *

Светло-зеленые громады,

Вспеняясь, рушатся у ног

То от рыдаю идей Наяды

Седых Тритонов гонит бог.

* * *

И, между них качаясь плавно

На белопенных бородах,

Я сам руки его державной

Широкий чувствую размах.

К. Случевский

Ханские жены (Крым)

У старой мечети гробницы стоят, —

Что сестры родные, столпились;

Тут ханск:я жены рядами лежать

И сном непробудным забылись…

И, кажется, точно ревнивая мать,

Над ними природа хлопочет, —

Какую-то думу с них хочет согнать,

Прощенья от них себе хочет.

Растить кипарисы, их сон сторожить,

Плющом, что плащом, одевает,

Велит соловьям здесь на родине быть,

Медвяной росой окропляет.

И времени много с тех пор протекло,

Как ханское царство распалось!

И, кажется, все бы забыться могло,

Все… если бы все забывалось!..

Их хитростью брали, их силой влекли,

Их стражам гаремов вручали

И тешить властителей ханской земли,

Ласкать, не любя, заставляли…

И помнят могилы!.. Задумчив их вид..

Великая месть не простится!

Разрушила ханство, остатки крушить

И спящим покойницам снится!

В. Стражев

* * *

Олеандр опьяняет пьяный.

Тише вздохи волны у прибрежных камней.

Ночь идет – и Ай-Петри зубцы

Горделиво надели венцы

В золоте заката.

Тьма легла по уютам лощин.

С минарета унывно воззвал муэззин —

И без отклика сгинул в тиши

Плач пустынной, покорной души,

В золоте заката.

Словно сон многоскорбной земли,

На краю окоема плывут корабли…

Не из дальних ли, сказочных стран.

Он идет, этот сон-караван,

В золоте заката?

* * *

Ты помнишь ли алые маки?

У ног дымился легкий прах.

На сердце не было печали.

Мы шли тропинкою в горах,

И маки алые мы рвали.

В воздушно-голубых полях

Звенели золотые струны.

Мы были в солнце и цветах.

Мы были дерзновенно юны.

Сверкнула ширь – на крутизне,

Открылись нам и даль, и море,

И горы в дымной пелене,

И небо в солнечном просторе.

И нам казалось: мы во сне…

Нас чары маков опьянили,

На диком камне, в вышине,