Поэзия и проза Древнего Востока - [186]

и обратит в ничто мою речь?»

Глава 25

И отвечал Билдад из Шуаха, и сказал:

«Держава и страх идут пред Ним,

умиротворяющим Высоты Свои!

Есть ли счет ратям Его,

и кому не светит свет Его?

Как же оправдается пред Богом муж

и как будет чист рожденный женой?

Вот, луна и та несветла,

и звезды нечисты в Его очах;

тем более муж — червь,

и сын человеческий — моль!»

Глава 26

И отвечал Иов, и сказал:

«Как, однако, слабому ты помог,

поддержал руку, что изнемогла!

Как вразумил немудрого ты,

как изобильно явил ум!

С чьею помощью ты вещал,

и чье дыханье веет в тебе?

Рефаимов[980] схватила дрожь,

трепещет пучина и живущие в ней;

перед Ним преисподняя обнажена,

и Аввадону[981] покрова нет!

Простирающий север над пустотой,

подвесивший землю ни на чем,

заключает Он воду в тучи Свои —

и не разрываются облака!

Закрывающий лицо престола Своего,

ставящий пред ним облака Свои,

Он проводит черту поверх пучин

до границы света и тьмы!

Сотрясаются устои небес,

чуют ужас от Его грозы!

Он подвиг пучину мощью Своей,

растерзал Рахав мыслью Своей!

Его дыханье небеса яснит,

и Змия сражает Его рука![982]

Вот, все это — лишь край Его путей;

дошел ли до нас шепот о Нем?

А гром Его мощи для кого постижим?»

Глава 27

И продолжал Иов говорить рассуждение свое и сказал:

«Клянусь Богом, отнявшим право мое,

Крепким, уязвляющим душу мою, —

доколе дыхание мое во мне

и Дух Божий в ноздрях моих,

не изрекут неправды мои уста

и язык мой не скажет лжи!

Вас правыми признать? Да не будет того!

Пока жив, не отступлюсь от простоты моей;

правоту мою держу и не выпущу из рук;

не осудит жизни моей сердце мое!

Да причтется к злодеям мой враг

и к неправедным-восстающий на меня!

Что за надежда отступнику, когда возьмет,

когда исторгнет Бог душу его?

Божья Сила услышит ли вопль его,

когда придет на него беда?

Будет ли утешаться о Крепком он

и Бога призывать на всякий час?

Покажу вам, что в Божьей руке;

как действует Крепкий, не скрою от вас.

Впрочем, вы и сами видели все;

к чему же столько пустых слов?

Вот какой от Бога злому удел,

вот часть, что от Крепкого насильник возьмет:

растут сыновья у него, — так под меч,

и не насытятся хлебом потомки его;

оставшихся по нем похоронит смерть,

и вдовы его не оплачут его;

если наберет он серебра, как песка,

как грязи, наготовит одежд, —

он наготовит, но праведник возьмет,

и серебро получит в удел, кто чист!

Он строит жилище свое, как паук,

как сторож, что ставит себе шалаш;

уснет богачом, но встанет нищ:

откроет глаза — и нет ничего!

Ужасы настигнут его, как вода,

ночью унесет его смерч —

восточный ветер подхватит его

и сдует его с места его,

ринется на него и не пощадит,

как бы ни рвался он спастись!

Только всплеснут руками о нем,

только посвищут ему вслед.

Глава 28

Так! Копи есть для сребра,

и для золота горнило есть,

железо добывают из земли

т плавят из камня медь.

Тьме ставит предел человек»

исследует все концы,

камень мрака и смертную тень.

Рудокопы, сокрытый люд,

иссекают ямы в безвестных местах,

зыблются вдали от людей.

Порождающая злаки земля

изнутри изрыта огнем:

залежь сапфира в камнях ее,

и песчинки золота в них.

К ним тропу не знает орел,

не видел ее коршуний глаз,

не топтал ее гордый зверь,

и львенок по ней не ходил.

С гранитом борется человек,

исторгает он корни гор,

прорезает проходы в скале —

все самоцветы открыты оку его;

сдерживает он напор родников

и сокровенное выносит на свет!

Но мудрость — где ее обрести

и где разумения копь?

Человек не знает к ней стезю,

и ее не сыскать в стране живых.

Бездна говорит: «Во мне ее нет!»

И Море говорит: «Не у меня!»

За золото ее не отдают,

не покупают на вес серебра;

не добудет ее Офирский клад,

ни многоценный оникс, ни ляпис-лазурь;

не оплатить ее золотом и стеклом,

не выменять ее на дорогой сосуд;

не идут в счет ни кораллы, ни хрусталь,

и ценней жемчужин мудрости дар;

не оплатит ее Кушитский топаз,

за чистое золото не отвесят ее.

Но мудрость — где ее обрести

и где разумения копь?

Она сокрыта от глаз всего, что живет,

и от птиц небесных утаена.

И Аввадон и смерть говорят:

«Только слухом мы слышали весть о ней!»

Бог — вот кто знает к ней путь,

и Он ведает место ее,

ибо видит Он до концов земли,

и все, что под небом, зримо Ему!

Когда Он ветру давал мощь,

и полагал меру движенью вод,

и для дождя назначал устав

и стезю для громоносных туч,

вот тогда Он узрел, исчислил ее,

испытал ее, и устроил ее, —

и сказал человеку так:

«Вот, бояться Господа — это мудрость,

и удаляться от зла — разум».

Глава 29

И продолжал Иов произносить рассуждение свое, и сказал:

«О, стать бы мне, как в прежние дни,

как в месяцы, когда хранил меня Бог,

возжигал светильник над моей главой,

и в свете Его я шел среди тьмы;

как был я во дни моих ранних лет,

когда Бог миловал мой шатер,

когда еще Крепкий был со мной

и дети мои — вокруг меня;

когда во млеке омывались мои шаги

и скала изливала для меня елей!

Выходил ли я к воротам градским,[983]

посреди площади восседал —

юноши прятались, завидев меня,

а старцы, поднявшись, оставались стоять.

Вельможи смолкали передо мной,

прижимали палец к своим губам;

и стихала старейшин речь,

и к гортани прилипали их языки.

Слышало ухо — и завидовало мне,

видело око — и хвалило меня!

Ибо я спасал кричащего бедняка

и сироту, что помощи не найдет;