Поэзия английского романтизма XIX века - [96]

Окутанное дымкою сквозной,

Где, появляясь, тает отраженье

Всей прелести и мерзости земной.

Змееволосой улетают взоры

От влажных скал в небесные просторы.

1819

Философия любви Перевод А. Ибрагимова

[406]

Ручьи вливаются в реки,

Реки бегут к низовью.

Ветры сплелись навеки

В ласках, полных любовью.

Все замкнуто тесным кругом.

Волею неземною

Сливаются все друг с другом, —

Почему же не ты со мною?

Небо целуют горы.

Воли распахнулись объятья.

Отвергнутые — шлют укоры

Розам кичливым их братья.

Потоки лунного света

Ластятся к синей глади.

Но на что мне, скажите, все это,

Если ты со мною в разладе?

1819

Наслаждение Перевод Р. Березкиной

[407]

В день земного нарожденья

Родилося Наслажденье;

Из небесной легкой плоти,

Нежной музыкой в полете,

В кольцах белого тумана,

Из певучего дурмана,

Среди сосен, что шумели

У озерной колыбели,

Невесомо воспарило

Животворное ветрило.

Гармонической, сквозной,

Невесомой пеленой,

Лучезарна и чиста,

Обвилась вокруг мечта.

1819

Дж. Тернер. Вид на Сент-Гоар с Каца.

Акварель

Родство душ Перевод А. Ибрагимова

[408]

Мне был открыт души его тайник.

Бесплотный гость, я в суть его проник.

Я чувствовал и мыслил, как и он,

И был мой слух к его речам склонен.

Не голосом со мной он говорил —

Беззвучным клокотанием всех жил.

Не так ли, тайной дрожью обуян,

Колышется порою океан?

К заветнейшим его напевам ключ

Я подбирал, и — дерзостней орла —

Я реял в темном небе, среди туч,

И молнии мне были — как крыла!

1819

«Не буди змею, позволь…» Перевод Р. Березкиной

[409]

Не буди змею, позволь

Ей забыть свою дорогу,

В луговой траве ползти,

Как во сне, к лесному логу,

Не тревожа по пути

Мотыльков, спокойно спящих

В колокольчиках дрожащих;

И звезду не задевая,

Что в траве лежит живая…

1819

Вино фей Перевод А. Ибрагимова

[410]

Опился я влаги медвяно-хмельной

Роз, распустившихся под луной.

С чашами, полными дивным нектаром,

Феи летают над замком старым.

В глубоких щелях, в бойницах, под крышей

Прячутся сони, летучие мыши,

Кроты затаились в своем подземелье.

Едва над землей расплеснется вино, —

Их смутные сны наполняет веселье.

Феи так редко нисходят. Давно

Сердце томилось по ним не одно.

1819

Росток Мимозы Перевод В. Рогова

[411]

Часть первая

Росток Мимозы в саду возрастал,

Ветер юный росою его питал,

Листьев раскидистых веера

Он складывал ночью, раскрыв их с утра.

И в сад прекрасный пришла Весна,

Как дух Любви, что всем дана,

И, с темного лона земного встав,

Сны зимы забыл рой цветов и трав.

Но никто от блаженства не млел сильней

В чаще, в саду, в просторе полей,

Оленем, что в жажде любви изнемог,

Как одинокий Мимозы Росток.

Подснежник сначала, фиалка потом

С земли поднялись под теплым дождем,

С их дыханьем слился запах земной,

Как голоса звук со звонкой струной;

Возносился тюльпан, пестрел анемон,

Рос нарцисс, красотою своей опьянен:

Собой он любуется в зеркале вод,

Пока, истомленный вконец, не умрет;

Цвел там ландыш, подобный наяде лесной, —

Страсть его одарила такой белизной,

Что сиянье его серебристой главы

Проникало сквозь нежную зелень листвы;

Гиацинты, лиловы, лазурны, белы,

Что взошли средь зеленой густой полумглы,

Издавали чуть слышный сладостный звон —

Как неясный намек, ощущался он;

Роза тайну, сокрытую в лоне своем,

Открывала, как нимфа, глядясь в водоем,

Воздух, нежен и тих, вкруг нее изнывал

И ее красоту и любовь узнавал;

И лилия там, стройна и бела,

Как менада, лунный фиал вознесла,

И ока ее огневая звезда

Сквозь росу в небеса взирала, горда;

И хрупкий жасмин там застенчиво рос,

И тончайший парил аромат — тубероз…

Цветы со всех концов земли

В том саду роскошно цвели.

Резво струился журчащий ручей,

Лоно зыбкое скрыв меж цветущих ветвей, —

Слит с мерцаньем зеленым был свет золотой,

И смыкались они в пестрый свод сплошной;

Трепетала, из влаги прозрачной восстав,

Белизна лилей, желтизна купав,

И струи вкруг них заводили пляс,

Переливно плеща, переливно искрясь.

Аллеи, обсажены дерном и мхом,

Вились повсюду в саду густом,

Лучам и ветрам открыты одни,

Другие же крылись в древесной сени,

И везде расстилался цветочный ковер,

Как в Элизии, ярок его узор,

И любой из росших в саду цветов —

Поникал на закате, вплетаясь в покров,

Что от рос ночных спасал светлячков.

Улыбались цветы в том безгрешном раю

(Так дитя, просыпаясь, улыбку свою

Шлет в ответ на песню, которою мать

Баюкать способна и пробуждать),

И, словно алмаз, в подземной сени

Рудокопом открытый, сверкали они,

Небеса восхваляя, сияли ясней,

Восторгались потоком небесных лучей;

И каждый из них овеян был

Ароматом, что брат его рядом струил, —

Так влюбленные в пору своей весны

Дыханьем друг друга упоены.

Но любовь, что ведал Мимозы Росток,

Лишь в ничтожной мере он выразить мог:

Копил он любовь, богатство свое,

Но не был способен излить ее.

Ибо скромен Мимозы Росток: не душист,

Не красив его цвет, не свеж его лист,

Но жажда того, чего нет у него —

Прекрасного, — полнит его существо!

Ветерок, что с легкими взмахами крыл

Переливчатой музыкой землю кропил,

Лучи, что цветка любая звезда

Посылает, свой цвет им даря всегда,

Насекомые, что пролетают, вольны,

Как на солнечном море златые челны,

И сеют ликующий отблеск живой

Над волнистой, полной сиянья травой,

Как огонь потаенный, в ночные часы

Лепестками сокрытые тучи росы,

Что под солнцем, как духи, в небо летят,