Поэзия английского романтизма XIX века - [102]

Клыками жадной, ненасытной скорби,

Стал, как менада, лирой помавать

И вопиял: «Там, где она, — темно!»

Затем исторг из струн гремящих звуки,

Ужасные, глубокие! Увы!

Давным-давно, когда, ему внимая,

Прекрасная, с лучистыми глазами,

Сидела Эвридика рядом с ним,

Он о небесном и высоком пел.

Как ручеек в чеканке мелких волн

Под ветерком весенним блещет ярко

И многогранно отражает солнце,

Струясь напевно в берегах зеленых,

Не умолкая, вечно чистый, свежий,

Так песнь его текла — сверкали в ней

Восторг глубокий, нежная любовь,

В ней, отпрыске амброзии небесном.

Но то прошло. Вернувшись из Аида,

Он сел на одинокий, грубый камень,

Покрытый мхом, среди долины голой,

И полноводный и глубокий ключ

Его неиссякаемого горя

Звук песни гневной к небесам вознес.

Как водопад могучий разделяет

Потоком быстрым две сестры-скалы

И устремляется с ужасным ревом

По крутизне — его исток не сякнет,

Он прядает, и в воздухе стоит

Рев громкий, яростный, но гармоничный,

И поднимается завеса брызг,

Облачена в цвета Ириды[441] солнцем, —

Так бурный ток его великой скорби

Одет в сладчайшие слова и звуки

Поэзии. Не как творенья смертных,

Не высыхает он, и вечно в нем

Могущество, и красота, и мудрость

Божественной поэзии звучат,

Сливаясь гармонично. Видел я,

Как южный ураган прорежет небо,

Гоня гряду крылатых облаков,

Которым никогда не отдохнуть,

Гонимым ярым пастухом, а звезды

Мигают робко, тускло из просветов.

Но небосвод очистится, и купол

Благого Неба в огненных цветах

Объемлет землю; тихая луна

Прошествует стремительно, но плавно,

Вставая за восточными холмами.

О небе, о светилах говорю я,

А не о песне; но, чтоб вторить ей,

Пусть одолжит природа мне слова,

Неведомые ранее, иль нужно

Взять от ее творений совершенных,

Чтоб выразить Орфея совершенство.

Он более на каменном престоле

Не восседает средь пустыни голой:

И падубы узлистые, и сосны,

И кипарисы, в ком движенье редко,

И цветом с морем схожие оливы,

И вязы, что опутаны лозой

Ползучею, роняющею гроздья,

И заросли терновника в багряных

Цветах, и милые влюбленным буки,

И плачущие ивы — все, насколько

Позволят их величина и тяжесть,

Престол обстали, и сама Земля

Из лона материнского ему

Цветы звездоподобные прислала

И травы благовонные — ковром

Устлать тот храм священный, что воздвигла

Его поэзия; у ног его —

Львы хмурые, и резвые козлята,

Бесстрашны от любви, к нему идут,

И червь слепой как будто слышит песню.

Безмолвно птицы головы склоняют

На нижних ветках; даже соловей

Ни звука не проронит в состязанье,

Но внемлет, песнопеньем зачарован.

1820

Минувшие дни Перевод К. Бальмонта

[442]

Как тень дорогая умершего друга,

Минувшие дни

Приходят к нам с лаской в минуты досуга;

Надежд невозвратных в них блещут огни,

Любви обманувшей, мечты невозможной;

Как смутные призраки, с лаской тревожной

Приходят к нам прошлого дни.

Как сны золотые пленительной ночи,

Минувшие дни

На миг лишь один устремляют к нам очи,

И так же, как сны, нам отрадны они.

В них самая мука нежнее, чем счастье;

Как солнечный свет после мрака ненастья,

Нам дороги прошлые дни.

Приходите вы из пучины забвенья,

Минувшие дни.

Взирая на вас, мы полны сожаленья:

Вы снова умчитесь, — мы снова одни.

И, как мы над трупом ребенка рыдаем,

Мы смех наш минутный слезой провожаем,

Погибшие прошлые дни!

1820

Эд. Калверт. Невеста. 1828 г.

Гравюра на меди.

Дух Мильтона Перевод К. Чемена

[443]

…Дух Мильтона явился мне сейчас, —

И лютню снял с густого древа жизни,

И громом сладкозвучия потряс

Людишек, презирающих людей,

И кровью обагренные престолы,

И алтари, и крепости, и тюрьмы…

1820

Плач об умершем годе Перевод А. Парина

[444]

Год скончался. Над отцом

Плачьте, бедные минуты!

Но они над мертвецом

Усмехаются, как будто

Он уснул и в крепком сне

Улыбается родне.

Как трясет землетрясенье

Погребенные тела,

Так Зима в холопьем рвенье

Год до смерти затрясла.

Хор минут! С тоской и страхом

Возопи над отчим прахом!

Как нещадный вихрь в саду

Люльку детскую вращает,

Так на лютом холоду

Снег и ветер год качают.

Но не плачь, семья минут:

Он избавится от пут.

Вот и месяцев черед:

Злой Январь могилу роет,

Гроб Февраль седой несет,

Март в тоске вопит и воет,

Весь в слезах Апрель. Но пусть

Грянет Май — и минет грусть!

1 января 1821

Время Перевод А. Голембы

Безбрежный океан земной печали,

О Время, Время, кто тебя постиг?

Чьих огорчений волны не качали,

Померкшие от вечных слез людских?

Потом, наскучив жалкою добычей,

Ужасен в шторм и вероломен в штиль,

Объемля человеческую быль,

Вдруг исторгает то бугшприт, то киль

Пучины сокрушительный обычай!

О Времени безжалостный прибой,

Еще кто будет поглощен тобой?

1821

Песня («Как приходишь редко ты…») Перевод С. Бычкова

Как приходишь редко ты,

Радость Неземная!

Без тебя и дни пусты,

И пора ночная.

Вечность протекла со дня,

Как ушла ты от меня.

Смог ли кто когда-нибудь

День пробыть с тобой?

Чуть заслышишь вздохи — в путь,

Мил тебе покой.

Лживый дух! Мирволишь тем,

Кто тебя не знал совсем!

Как упавший лист спугнет

Ящерку с камней,

Так тебя пугает гнет

Жалоб и скорбей.

Ты в смятенье мчишься прочь,

Не желая мне помочь.

Подожди! Тебе открою

Тайники души!

Будет весело со мною.

Только не спеши!

Боль крылами отжени,

И останемся одни.

Любим мы одно и то ж,

Радость Неземная!

Воробьиных стай галдеж,

Рек разлив без края,