Поэзия Африки - [78]

отслаивает языки,

отяжеленные познаньем.

Я видел, как зола

взметнулась облаком внезапным.

Потом осела серым кругом. Посреди —

кружился дух смятенный.

Пускай струится дождь,

с души смывая путы,

что вяжут непонятною тоской

и учат чистоте печали.

Как он сечет

прозрачность, окрыленную желаньем,

и в огненной купели опаляет

стремления, окутанные мглой!

О тростники дождя,

дарующие щедрый урожай, —

с моей землей спрягаясь,

вы обнажаете осколки скал.

Пора спелости Перевод А. Ибрагимова

Ржавчина — это спелость, ржавчина

и поникший плюмаж колосьев.

Пыльца — это время спаривания, когда ласточки

выплетают танец

оперенных стрел

и нанизывают высокие стебли

на крылатые струи света. И мы,

мы с упоением слушаем

слитные речи ветров, слушаем

стоны в полях, где листья

остры, как бамбуковые лучинки.

И вот уже мы, амбарщики,

ожидаем ржавчины, чертим

длинные тени, окуриваем

сухие крыши. Груженые стебли

торжествуют над гибелью завязи —

мы ожидаем

исполнения обещания ржавчины.

Посвящается Мардж, негритянской певице Нью-Йорк Перевод Андрея Сергеева

Холодный безучастный виноград

Пророс в ночи;

Глубоко отозвался

Во вскрытых венах осени твой голос,

Соединивший воедино голоса

Людей, друг другу чуждых,

Топчущихся в страхе

На улицах, протоках темного вина,

Подрагивающего в ярких вспышках света, —

Тебе ли спрашивать, богиня,

Каков сегодня вкус вина?

Он черен,

Он черен, как рубцы глубоких ран,

Как обещанья новых бессловесных мук

И мутного разлива беззаконья.

Твой голос — одинокий вестник

Во тьме, струящий безразличное вино.

Первые седые волоски Перевод Андрея Сергеева

Предгрозовые тучи, космы адской сажи,

Непроницаемый для пальцев света битум

На голове моей — глядите, сэр, — пока…

Впезапно, как ростки пшеницы за дождем,

Как вспышки молнии с москитный хоботок,

Как лихорадочный трезвон цикад на солнце, —

Три белых волоска! Три робких чужеземца,

Пронзили чашу черную, как змеи, вьются,

Заметные лишь в лупу, но потом — потом

Они захватят все! Так что ж, спеши, зима

Дешевой мудрости, лови в силки почета,

Вяжи ночной колпак в заплесневелых блестках!

Посвящается Мореми В 1963 году Перевод Андрея Сергеева

Земля не знает ужаса стропил:

Стропила рухнут, испугав геккона[305],

И треснет глинобитный пол, а брусья,

Изведав в почве смерть, найдут в ней жизнь, —

Как погребенный в поле клубень ямса,

Как корни баобаба, как огонь.

И воздух не предаст тебя. Как пальма,

Клонись в грозу, по помни, что топор,

Губя леса, дает дорогу белкам.

Будь вечной, словно темная трясина;

Пусть ливни, а не пятки чужеземца

Оставят на тебе свой влажный след.

В полдневный зной себя укутай тенью,

А ночью не страшись нагих небес.

От перца изогнется твой язык,

Как скорпионов хвост, — ужаль опасность,

Но с голубем не бойся ворковать

И на губах храни росу рассвета.

Вооружись колючками, как роза,

Дитя, надень, как дерево, броню

И знай, что плоть твоя должна струиться,

Как пальмовое масло, как вино,

Не иссякая, чтоб в твоем потомстве

Мы пили мед и молоко земли,

Опять прельстясь Адамовым ребром,

Пей мед сама, наполнись им, как соты, —

Ты горечи хлебнешь еще, дитя.

Зардевшись сердцем, помни: белый мел

Оставит на тебе следы позора.

С восходом солнца ощути на коже

Соленый вкус спасительного пота,

Чтоб завтра не умыться солью слез.

И чистый дождь прими как дар богов,

И за него воздай им плодородьем.

В приливе чувств будь вольной, словно волны,

И смысл придай безжизненным пескам.

ФРЭНК АБИОДУН ЭГ-ИМУКХЕДЕ [306]

Одна жена для одного мужчины Перевод А. Эппеля

Я не хожу в церковь, я не шляюсь по судам —

Там целыми днями бубнят о «новой культуре»,

Там треплются о «равноправии», кричат о «разводе»,

Там затвердили заповедь, от которой тошно:

Одна жена для одного мужчины.

У папаши моего папаши было множество жен,

И предок плевал на равноправие — ему хорошо!

У себя дома предок был господом богом.

Но кончилась лафа, едва появился белый,

А с ним —

Одна жена для одного мужчины.

Как не возгордиться вашей подруге,

Если она знает, что она у вас единственная?

Пусть все утверждают, что ей вредно рожать,

А я утверждаю, что только болван мог придумать —

Одна жена для одного мужчины.

Ну разве достаточно одной бабы мужчине?

Можно ли вести хозяйство, вкалывать на полях,

Собирать бананы, жарить, парить

И при этом изловчиться нарожать детей,

Когда одна жена для одного мужчины?

Предположим, она не управляется по хозяйству и не желает рожать

Читает себе книги, а к плошкам и не прикоснется;

Как можно избавиться от такой халды?

Разводом? Ну уж дудки — эта культура не по мне,

Когда одна жена для одного мужчины.

ДЖОН ЭКВЕРЕ [307]

Ответ Перевод А. Эппеля

Наследие наших доверчивых отцов —

Всё попирающие бледнолицые чужеземцы —

Изгнаны прочь.

Теперь благожелательные миссионеры

Измученный народ больше не дурачат;

Теперь залетные коршуны

Не терзают чужих цыплят —

Мы сами теперь терзаем себя!

ОСТРОВ САН-ТОМЕ

КАЭТАНО ДА КОСТА АЛЕГРЕ [308]

Смерть изгнанника Перевод А. Голембы

Как вечные снега, что увенчали

Чело крутой заоблачной горы,

Твоих воскрылий белые шатры…

О, Вольность! Уврачуй мои печали!

Твои лобзанья, злобны и добры,

В моих ушах отрадой прозвучали,

Твои слова, достойны и щедры,

Изгнанника с надеждой обручали!

А ведь Изгнанник плакал пред тобой…

Не уходи, не взяв меня с собой!

Здесь мой удел — тоска, оцепененье,