Поэзия Африки - [79]

Небесная в глазах затмилась твердь…

— О, кто ты?

— Избавительница Смерть!

— Благодарю тебя за избавленье!

Когда я умру Перевод В. Васильева

Прощай! Я смерти жду. Здесь не твоя вина.

Кто лаве повелел снег обожать? Не знаю.

Снег, лаву охлади. О белая луна!

Ты смерть моя. Прощай, прощай! Я умираю.

Я не хочу в могилу. Страшно мне

Среди червей лежать осиротело.

В огне жила душа. Так пусть в огне

Сожгут мое безжизненное тело.

Пусть вольный ветер прах мой охладелый

Развеет, разнесет по всей стране.

Я жить хочу в пространстве без предела:

В воде, в земле, в небесной вышине.

Тогда, — о горестное утешенье! —

Став белым, как твоя девичья грудь,

Я, в пепел обращенный, в онеменье,

К тебе проникну в сердце, бездыханный.

И даст оно тому приют желанный,

Кто не нашел к нему при жизни путь.

АНТОНИО ТОМАС МЕДЕЙРОС [309]

Моя песнь Европе Перевод М. Самаева

Сейчас,

сейчас, когда все контакты налажены,

телефонные кабели всюду проложены,

пространства азбукой Морзе сближены,

моря кораблями запружены,

губами улыбки жалкие выжаты,

безвестные дети по миру пущены,

плоды тропические солнцем налиты,

а мышцы — бессильем, —

сейчас все это не больше чем символ

рабства.

Сейчас,

сейчас, когда все контакты налажены,

кровь в жилах моих заморожена,

ритмы моих барабанов задушены,

сединой мои волосы выбелены,

мое желанье отвергнуто и семя стерилизовано,

мои дети холодом выхожены,

тоска и мечта из груди моей выжжены,

статуи моих героев взорваны,

крики мои о свободе и мире бичами исполосованы,

мои шаги, как дикие звери, выслежены

и мой разум в оковах огрубел и ослаб.

Сейчас, когда «невинные прелести» твоей цивилизации

красуются кровоподтеками у меня на лице,

я спрашиваю тебя, Европа,

я спрашиваю тебя: «Что же дальше?»

Черная пятница Перевод М. Самаева

Я на улицу выйду

с откровенной ухмылкой, с моими

проданными святыми,

чтобы хохотать до упаду

над мертвым распятым богом.

Я в черную пятницу выйду

на улицу, облаченный

в белый траур.

Я оставлю дома семью

и выйду, чтоб скалить зубы,

распевая песни йоруба

с воинами балуба[310]

и философами банту.

Даже если не хватит сил

дом покинуть для солнца, ветра,

силой меня не удержишь

в черную пятницу дома.

ФРАНСИСКО ЖОЗЕ ТЕНРЕЙРО [311]

Песня мулата Перевод А. Ревича

Мулат —

отпрыск белого и негритянки,

кажусь постороннему взгляду

мельканием шахматных клеток:

скользит этот взгляд по клеткам,

цвета на доске смешались,

сливается черный с белым

в глазах, ослепленных мельканьем.

Мулат я.

Большая душа в моей плоти —

двух душ различных слиянье:

один плюс один — это двойка.

Вот почему однажды

так обозлился белый.

Он все сосчитал по пальцам

и доску для шахмат сделал.

— Эй, мулат! — закричал он. —

Ты малость ошибся,

место твое возле негра.

Ах!

Но я не сбесился от злости…

Свои черные кудри

со лба я пригладил к затылку,

выдохнул дым сигареты,

и громко запел я

со смехом,

и стал вдруг пунцовым белый…

Мулат я!

С белой возлюбленной —

белый,

с черной возлюбленной —

черный.

Так вот!..

Цикл об алкоголе Перевод А. Ревича

1

Когда сеньор Силва Коста

к нам приехал на остров,

привез он бутылку водки,

чтобы заняться торговлей.

Жара была так нестерпима,

земля была так просторна,

что казалось:

вода бессильна

смочить пересохшее горло.

Тогда сеньор Силва Коста

отхлебнул половину бутылки…

И слова обрела его глотка

для первой торговой сделки.

2

Луна омывает пальмы,

подернуты нежной мечтою

глаза Морского Прибрежья.

Безмолвье.

Волна омывает скалы,

остров тем всплескам вторит.

Безмолвье.

А там в отдаленье

слышится: хижины плачут,

омытые лунным светом.

Безмолвье.

В проулке крайнем

ведут европейцы торговлю,

шампанское попивая.

3

Говорила мать-негритянка:

— Ему я твержу: «Сыночек,

не пей ты эту отраву».

Смеется. И слушать не хочет…

Умолкла старая Рита,

только в глазах и в морщинах

дрожанье далекого смеха.

— Что ж дальше, сеньора Рита?

— Ох, такое несчастье!

Сынок мой — в пивнушку,

а пойло — в его утробу…

Вздохнула старая Рита,

глаза от слез покраснели.

— Эх, сыночек, сыночек,

о матери ты не вспомнишь!..

Эпопея Перевод И. Тыняновой

Где ты, Африка, —

свободные дали,

рокот стрел, прорезающий воздух?!

Где ты, Африка, —

бурливые реки,

волны, клокочущие, как кровь в жилах?!

Белые рубили прогалины

выстрелами карабинов.

На прогалинах жгли костры,

раздирая тропическую ночь.

Костры!

Миллионы костров

на раскаленной земле!

Лунная, лунная ночь…

Корабль качается черный,

и песня из трюма слышна.

И в такт этой песне

цепи гремят.

Лунная, лунная ночь…

Какая судьба впереди?!

Человек из Африки, ты затерялся

в чужой земле…

В Бразилии

ты под кнутом стонал

на бескрайних плантациях кофе!

На севере

ты спину гнул

на бескрайних плантациях табака!

И в долгой ночной тиши

тосковал по родной земле,

что осталась там, далеко…

И долгие песни пел,

подернутые слезой!..

Люди севера

вспарывали ножами

животы

людям юга.

Люди севера

были полны

грандиозных идей,

таких грандиозных,

что они казались бесформенными уродами!..

Люди севера

тебе подарили

из того, что было твоим,

кусочек земли: живи…

Либерия! Либерия!

О!

На твоих улицах

людей считали на доллары…

Либерия! Либерия!

Когда ты поешь в кабаре

и сверкает зубов белизна —

это улыбка твоя, Африка!

Когда ты мчишься стрелой

в состязаниях на быстроту —

это ритм твой, Африка!

Иди же вперед,

Африка,

пусть слышится в песне твоей

ритм победы!

Пусть слышится в песне твоей