Поэзия Африки - [29]

И даже

Земля нести его в себе устала.

И я стремлюсь твой знойный груз отбросить,

И я бреду над свежей бороздою,

А ноздри все вдыхают и вдыхают

Твой жар и с ним — кипенье новой жизни.

Дождя —

Дождя так много над землею Африки!

И даже

Земля устала носить его во чреве.

Я пью, я пью и пью твои потоки,

Я запрокинул голову навстречу небу

И рот раскрыл, и пью, и сердце пьет мое,

И вот уж утолил я жажду, а ты все льешь.

Ветров —

Их слишком много в Африке! И даже

Земля смотреть устала, как они

струятся по ее груди…

Я раскрываю сотни легких крыльев,

Чтоб облететь весь мир. Сирокко и пассаты,

Остановитесь, ради бога!

Отныне

Я открываю эру новых битв.

МАМАДУ ТРАОРЭ РЭЙ ОТРА [78]

Я — человек! Перевод Н. Горской

Да, я невежда,

я зверь,

я всего лишь вонючий негр,

я пожираю червей,

и лесные плоды,

и корни, выкопанные из земли,

и пучком травы прикрываю срам,

и тело мое — на шраме шрам,

я многоженец, как павиан,

я покупаю жен

и продаю дочерей,

и клозетом мне служит зеленый куст,

и череп мой обрит наголо,

и в тыкве сухой хранится моя еда,

и я хватаю руками куски и рыгаю во время еды,

и в хижине — жалкой лачуге — живу,

и огонь развожу на камнях,

и пищу варю в глиняном грубом горшке,

я — варвар,

и искусство мое — примитив,

и ты говоришь про меня: темный, жалкий дикарь.

Но вчера,

вчера, великодушно меня простив,

ты вчера позабыл, что я пожираю всякую дрянь,

что с культурой совсем не знаком,

что я одеваюсь не так, как ты,

и сморкаюсь не так,

и ем, и мочусь не так —

это, мол, не его вина…

Ты даже сумел позабыть, что кожа моя черна!

Вчера…

Вчера, потому что «родине» грозила беда,

и ты собирал солдат

и кричал:

— За свободу умрем! —

Вчера, потому что в бою

смешалась кровь твоя и моя —

черного красная кровь и белого красная кровь,

вчера, потому что я был бойцом,

отваги и верности образцом,

вспомни, мы побратались с тобой,

и ты не скупился на лесть:

негр — самый лучший друг,

негр — непревзойденный герой!..

А сегодня…

Сегодня, когда я сам свободу выпустил из тюрьмы,

ты сразу вспомнил, что я — антипод,

и снова я — выкормыш обезьян,

пожиратель кузнечиков и саранчи,

снова я — черная мразь,

дикарь, которому клетка нужна,

а не свобода,

завоеванная вместе с тобой.

Но, может быть, все-таки

я — человек?!

«Голый, грязный,

смакующий дождевых червей,

да чего там — просто дерьмо!..»

Давай обвиняй! Деталей каких-нибудь не забудь!

Но… мой брат, разве в деталях суть?!

Человек — это сердце,

и я свое сердце друзьям отдаю!

Человек — это помыслов чистота!

И поверь, душа у меня чиста!

Человек — это разума взлет,

и я не глупей других!

Человек — это доблесть и честь,

и я, быть может, честней других!

И поэтому я

требую — не прошу! —

свободу раздели пополам:

половину — тебе, половины мне хватит вполне,

а тебе — твоей, ибо я, как и ты, — человек.

Продавшемуся Перевод М. Кудинова

Ты ими осквернен,

Ты низко пал

И продал целомудрие свое,

Чтоб стать в их лапах грязных

Ничтожеством,

Подержанною вещью.

Ты променял достоинство и честь

На подлые их деньги,

Ты забыл,

Что только честь с достоинством давали

Тебе когда-то званье человека

И связывали дружбой нас с тобой.

Но ты за несколько мешков с мукою

Им сердце отдал,

И теперь они —

Твои хозяева, с которыми вступил

Ты в сговор

Против счастья моего.

Тебя предупреждали мы,

Но ты

Союз позорный разорвать не согласился.

Ты ими осквернен,

И с ними заодно

Ты покусился на мое благополучье,

На право жить

И на мою свободу.

И вот теперь,

Поскольку продал ты

За горсть монет

Достоинство и званье человека,

Я с высоты патриотизма своего,

И чести незапятнанной,

И гнева

Плевок свой посылаю ледяной

В твое лицо предателя,

В лицо

Клятвопреступника,

В чудовищную маску

Того, кто продался…

Ha! Получай его!

И хорошо запомни,

Что и предатели, и господа их будут

Безжалостно раздавлены: они

Под колесом Истории погибнут.

Запомни:

Вертится неумолимо колесо!

Да! Вертится!

А угнетенные народы

Объединяют все свои усилья,

Чтобы еще быстрей оно вертелось.

Maска-подвесок. Бенин (Нигерия). Слоновая кость. Высота 32 см. Британский музей

КЕЙТА ФОДЕБА [79]

Рассвет над Африкой Перевод Е. Гальпериной

(Звуки гитары)

Рассвет. Маленький поселок допоздна плясал под звуки тамтама. Теперь он начинает просыпаться. Пастухи в лохмотьях, играя на флейтах, провожают стада в долину. Девушки с кувшинами гуськом тянутся по извилистым тропам к источнику. Во дворе марабута[80] дети нараспев читают хором стихи Корана.

(Звуки гитары)

Рассвет. Борьба ночи и дня. И обессиленная ночь уже не может больше сопротивляться и медленно отступает. С горизонта протягиваются первые, еще робкие и бледные, лучи солнца — предвестники победоносного дня. Последние звезды тихо уходят за облака, подобные пламенным цветам.

(Звуки гитары)

Рассвет. А там, на широкой равнине, окаймленной пурпуром, виден склонившийся человек. Это крестьянин Наман. Он взрыхляет землю, и с каждым ударом его мотыги испуганные птицы разлетаются, опускаясь на мирные берега Джолибы[81] — великой реки Нигера. Наман идет, раздвигая встречные травы, и его штаны из грубого холста смочены росой. С него катится пот, но, согнувшись, он неутомимо и ловко бьет мотыгой — нужно успеть посеять зерно до прихода дождей.

(Звуки кóры[82])

Рассвет. Наступает рассвет. В листве, возвещая приход дня, порхают птицы. Но вот по влажной тропе равнины спешит к Наману мальчик. «Брат Наман, — говорит он, — старейшины поселка ждут тебя под деревом совета».