Поэзия Африки - [117]

Мерзавцы в инвалидных креслах,

Рвачи, попавшие в почет,

В убогих снах вы самородки

Все ищете, и, как итог,

Заносится песком забвенья

Иссякший золотой песок.

РИЧАРД РИВ [425]

Там, где кончается радуга Перевод А. Ибрагимова

Там, где кончается радуга,

раскинулся дивный край,

где никому не возбранно, брат,

песню любую петь.

Давай же и мы запоем с тобою:

ты, белый, и я, небелый.

Не диво, что песня наша

сперва зазвучит уныло:

мы оба не знаем мотива,

а запомнить его не просто.

Ни белых мелодий нет,

ни черных мелодий нет —

есть только музыка, брат.

Под эту музыку

давай же и мы запоем с тобою

там, где кончается радуга.

ФРЭНСИС КЭРИ СЛЕЙТЕР [426]

В путь Перевод Н. Воронель

(Песня рабочих коса, покидающих дом для работы в шахтах)

Дом родной! Мы уходим затем, чтобы выжить,

Но вдали от тебя мы умрем, как деревья:

Если вырвать их с корнем и бросить на камни,

Их листва пожелтеет, а ветви засохнут.

Мы погибнем, как гибнет вода ключевая:

Если влить ее в тыкву — умрет ее свежесть,

Замутится, прокиснет, протухнет она.

Пропадем, как младенцы у материнских трупов,

Как птенцы из разрушенных гнезд.

Нас жуют города челюстями домов,

Пожирают шахты наш свет и воздух,

Мы стареем на службе у жадных машин,

Поливая обильно их потом и кровью.

Дом родной! Мы уходим в надежде вернуться,

Мы сдыхаем вдали от тебя!

Плач по мертвой корове Перевод Н. Воронель

(Плач семьи коса по их единственной корове Вету)

Мы плачем, мы плачем, мы плачем: наша корова сдохла!

Была наша верная Вету прекрасней прохладных теней

На выжженных солнцем вершинах

В расселинах серых скал;

И черная кожа Вету, как ягоды инсипиго,

Слегка отливала синим на крупе и на боках.

Острым рогам нашей Вету мог позавидовать месяц,

Который резвится в небе с толпою вечерних звезд,

А в круглых глазах нашей Вету была тишина и ясность,

Как в круглых горных озерах,

В которых спят облака.

Теперь никогда наша Вету жужжащих мух не отгонит

Одним ударом хвоста,

Теперь никогда наша Вету не встретит смущенным взглядом

И ласковыми рогами тявкающих дворняг.

Теперь никогда наша Вету ленивой медленной тенью

По склону не проплывет.

И не утешит под вечер холмы протяжным мычаньем.

Мы плачем! Иссяк навеки наполнявший кувшины источник!

Под жаждущим солнцем он высох навек!

Пустынно над нами небо: растаяла черная туча,

Дарившая белый дождь!

Крааль наш осиротел

И высохли наши кувшины!

Мы плачем, мы плачем, мы плачем!

Сборщицы хвороста Перевод Н. Воронель

В час, когда в дальних горах, обагряя седые утесы,

Падая в синюю тень, меркнет и гаснет закат;

В час, когда полчища птиц небесам, перечеркнутым косо,

Тьмою расправленных крыл тьму возвращают назад,

Я прихожу поглядеть, как девчонки из племени коса,

Хворост в вязанки собрав, из лесу к дому спешат.

В желтых одеждах они торопливо сбегают к полянке

И полыхают во мгле, как полевые огни;

Над головами плывут, мерно качаясь, вязанки,

И золотистую пыль топчут босые ступни.

Ноша к земле их не гнет и не портит их гордой осанки:

Царственным шагом скользят ночи навстречу они.

Вскоре затем я слежу, как над крышами круглыми хижин

Пламя, срываясь с цепи, прыгает в черную пасть;

Как наступающий мрак опаляющим заревом выжжен,

Отданный смуглой рукой яростным искрам во власть;

Как очертания лиц появляются в сумраке рыжем,

Чтоб через миг в темноте вслед за огнями пропасть.

КИНГСЛИ ФЭРБРИДЖ [427]

Сочинитель песен Перевод Н. Воронель

Одинокий под жарким солнцем,

Одинокий на жарком песке,

Одинокий у края крааля,

Одинокий в дорожной пыли

За клочками табачных участков, —

Все хозяйки работают в поле,

Все детишки укрылись в тень,

Лишь слепой сочинитель песен

Одиноко сидит весь день.

Сторонятся его собаки,

Даже крысы обходят его.

Целый день все сидит недвижно,

Целый день, уронив недвижно

На песок бессильные пальцы,

Все сидит от луны до луны

Тот, кто был сочинителем песен

До жестокой Белой Войны.

Сочинял он когда-то песни,

От которых война просыпалась:

Импи в бой отправились с песней,

И с песней вернулись назад.

Возвратились с победой живые

И с добычей все, как один, —

Но к певцу не вернулся с живыми

Ганеро, единственный сын.

Целый день он сидит одиноко

На песке под палящим солнцем, —

Он детям кажется спящим,

Он мухам кажется мертвым,

И собаки обходят его,

Но глазам его тусклым ясны

Законы слагания песен —

Песен Мира и песен Войны!

ПРИМЕЧАНИЯ

Редакция сердечно благодарит писателей Алекса Ла Гуму (ЮАР) и Мануэла Лопеса (Острова Зеленого Мыса) за помощь в подготовке и составлении нашей антологии.

К ИЛЛЮСТРАЦИЯМ

В. Мириманов «ВОЗВРАЩЕНИЕ К ПЕРВОИСТОКАМ» И ТРАДИЦИОННАЯ АФРИКАНСКАЯ СКУЛЬПТУРА

«Маски, о Маски.

Мерные, красные, бело-черные Маски…

Маски, в молчанье приветствую Вас…»

Л.-C. Сенгор

В настоящем томе воспроизведены образцы знаменитой «негритянской скульптуры», создававшейся народами Тропической Африки на протяжении более двух тысячелетий: от первых веков до н. э. (терракотовые головы Нок) до XIX и XX веков (деревянные маски и статуэтки). Выбор этот не случаен. И не только потому, что африканская скульптура оценивается ныне как «самый великий и самый прекрасный вклад» Африки в мировую культуру. Знакомство с него помогает точнее уяснить замыслы современных поэтов Африки, и в первую очередь тех, чье творчество тесно связано со старой фольклорной традицией. Маски и статуэтки — это лишь часть синкретического художественного комплекса; поэтическое окружение для них — естественная среда, здесь они живы и говорят здесь о себе много больше, нежели просто как музейные экспонаты, хотя бы даже и самого высокого ранга.