Они вошли в маленькую бабушкину кухоньку. Здесь всё сверкало чистотой — большой стол в углу, деревянный пол, синяя кафельная плита и маленькое окно, заставленное цветами.
— Как ты ехал в поезде? — спрашивала бабушка.
— Я ехал один, — гордо вскинул голову Гонзик.
— И не боялся? — забеспокоилась бабушка.
— Чего мне бояться? Я уже больше… — Гонзик поискал глазами, с чем бы себя сравнить, — я уже больше вашего стола!
Гонзик был прав. Он был уже намного выше бабушкиного стола.
— Верно! Растёшь не по дням, а по часам! — подтвердила бабушка. — Знаешь что? Раз ты такой большой, будешь спать один в передней горнице. Дедушка хотел перетащить туда свою кровать, да стоит ли?
Спать одному в комнате!
Гонзик сперва обрадовался, но потом ему что-то в этом не понравилось. Дома ночью рядом с ним была мама. Стоило позвать — и она откликалась. А здесь не будет никого! Только темнота кругом.
— Хорошо, я буду там спать, — храбро ответил Гонзик. — Но пускай Пунтя спит со мной!
— Что ты? Пунтя сторожит на улице!
— Ну, тогда кот. Я буду спать с котом!
— Кот спит на чердаке, на сене, — сказала бабушка. — И потом, ночью ты кота всё равно не увидишь. Ведь он чернее ночи!
— Это верно, — Гонзик задумался. — Знаешь что, бабушка?
— Что?
— Тогда ты одолжи мне шарик! Он светится и в темноте.
— Вот он, можешь его себе оставить, — протянула бабушка шарик. — Всё равно играть мне некогда, нужно идти на птичник.
— Да ты, наверное, и не умеешь им играть, — добавил Гонзик.
Сначала ему было неприятно отбирать у бабушки разноцветный шарик, но через минуту он рассмеялся — обрадовался, что получил шарик обратно.
Гонзик открыл чемодан, вынул из него клетчатую рубашку, которую разрешалось пачкать, и надел полотняные туфли. Тем временем бабушка сварила ему яйцо всмятку, и Гонзик принялся за завтрак. Он разбил скорлупу и стал ложечкой есть яичко, откусывая хлеб. Оно так вкусно пахло, что и у Пунти разыгрался аппетит. Он положил голову на колени Гонзика и облизнулся.
Гонзик заметил это и спросил:
— Пунтя, ты тоже хочешь?
Пунтя завилял хвостом, прижал уши и снова облизнулся. Это означало:
«Да, очень хочу!»
Гонзик отломил кусочек хлеба, положил на него немного белка и протянул псу. Пунтя сразу же проглотил.
— Почему ты не жуёшь? — рассердился Гонзик. — Хлеб надо жевать… вот так.
Гонзик показал Пунте, как надо жевать. Псу это понравилось, и он завилял хвостом. Но и следующий кусок проглотил сразу.
— Ах ты, обжора! — сказала бабушка. — Не давай ему, не стоит кормить собаку яйцом. А теперь, Гонзик, иди в сад. Там полно фруктов.
Мальчик и Пунтя пошли в сад Гонзик собрал в корзинку упавшие яблоки. Самое красивое, красное, он оставил себе. Когда мальчик надкусил яблоко, Пунтя пристально посмотрел на него. Гонзик дал ему кусочек. Пунте яблоко не понравилось. Он его немного пожевал и выплюнул. Сладкую сливу Пунтя жевал чуть дольше и, когда Гонзик стал его уговаривать, хотел было проглотить её, но чуть не подавился — слива застряла у него в горле.
— Подожди! Не глотай! — крикнул Гонзик. — Ты забыл выплюнуть косточку.
Но Пунтя кашлял и старался проглотить сливу. Он не понимал, о какой косточке говорит Гонзик.
— Пунтя! Выплюнь косточку! — кричал Гонзик и показывал собаке, как это сделать.
Но в этот момент Пунтя проглотил сливу вместе с косточкой и снова как ни в чём не бывало завилял хвостом.
— Пунтя, ты даже не знаешь, что такое косточка! — рассердился Гонзик.
Но тут же забыл об этом — бабушка позвала его на птичник. Гонзик пошёл, и Пунтя побежал за ним.
Но бабушка прогнала собаку.
— Оставайся дома, — строго сказала она. — Этого ещё не хватало! Всех кур перепугаешь!
Пунтя поджал хвост и поплёлся домой. Он лёг на завалинку и с грустью смотрел, как за бабушкой и Гонзиком закрылась калитка. Бабушка и Гонзик прошли деревню и по тропинке вышли на окраину Кониковиц. Там находился птичник. Большой участок был обнесён проволочным забором, а посередине стоял длинный ряд низеньких каменных курятников. Вокруг них расхаживало много белых кур.
Когда бабушка с Гонзиком открывали калитку, у них под ногами промелькнуло что-то рыжее, пытаясь прорваться вперёд!
— Пунтя! — сердито крикнула бабушка и так резко обернулась, что у неё развязался платок. — Что я тебе сказала? Сейчас же ступай домой!
— Бабушка! — стал просить Гонзик. — Оставь его здесь! Он будет тихо лежать у калитки.
Ему было жалко собаку.
Между тем Пунтя и вправду улёгся у калитки. Он по-собачьи улыбнулся Гонзику и виновато посмотрел на бабушку.
Бабушка повела Гонзика к курятникам. Она показала ему, как там чисто и светло. Насесты были пустые — все куры гуляли во дворе. Только несколько кур в гнёздах сидели на яйцах.
— Раньше так хорошо даже люди не жили, — сказала бабушка.
— А почему? — удивился Гонзик.
— Потому что тогда у нас были господа, а они о народе не заботились.
— Хорошо, что теперь нет господ. Да, бабушка?
— Конечно! Они нас порядком помучили, — вздохнула бабушка, открывая окошки.
— Как здесь хорошо!.. — радовался Гонзик. — Бабушка!
— Что?
— Почему здесь все курицы белые?
— Это породистые куры, — ответила бабушка. — Они дают много яиц, а у цыплят нежное мясо.
