Поезд пришел на Тумнин - [31]

С устройством умывальника было покончено.

— Когда же мы, Николай Павлович, отправимся в таежный поход? — спрашивали мальчики, напоминая учителю, что этим летом они еще ни разу не ходили в тайгу.

— Пойдем! Непременно пойдем! — Он подумал, что действительно пора уже отправиться в традиционный поход к Горячему ключу.

Прошло несколько дней, и учитель объявил, что нужно готовиться к походу. При школе были свои лодки-ульмагды, но они рассохлись на берегу. У одной дно совсем потрескалось. Кирилл Батум, Ким Пунадинка и Рома Акунка приступили к ремонту. Они латали лодку кусками белой жести, промазывали смолой.

Путь предстоял далекий, против течения, и ребята выстругали новые шесты из гибкого орешника.

В погожий день, рано утром, четыре ульмагды отчалили от берега. На «флагмане» — самой большой лодке с очень широким носом — был старшим Кирилл Батум. Николай Павлович находился на последней ульмагде с учениками младших классов. Он стоял на корме с длинным шестом в руках и, погружая его в воду до самого дна, толкал вперед тяжелую лодку.

За кривуном, где Тумнин особенно широк и течение не такое быстрое, Кирилл вывел караван на самую середину реки. Девочки — они почти все находились на второй ульмагде — запели «Катюшу», но Ким Пунадинка, который главенствовал там, прервал их, сказав, что эту песню не все знают. На лодке, где был Николай Павлович, ребята начали петь про Москву.

У стен кремлевских запели трубы,

Столице славу горнист поет!

Еще сильнее Москву мы любим

За то, что Сталин в Москве живет.

Перед заходом солнца — никто не заметил, когда оно спустилось так низко к горизонту, — Николай Павлович приказал причаливать к берегу. Под невысокой сопкой решили устроить привал на мягкой траве. Здесь было гораздо суше, чем в других местах, и, главное, не так много мошкары.

Ребята стали сооружать шалаши. Топорами и кривыми охотничьими ножами они срезали с толстых стволов лиственниц морщинистую кору. Потом нарубили длинных веток, затесали их и вбили в землю. Не прошло и часа, как под склоном сопки выросли три довольно вместительных шалаша. Борис и Рома Акунка захватили небольшую сеть и ушли ловить рыбу. Кирилл Батум, достав из лодки ружье, попросил разрешения настрелять рябчиков на ужин.

— Куда же ты пойдешь? Скоро стемнеет, — сказал Николай Павлович.

— Вот и хорошо. Когда стемнеет, рябчиков много, — объяснил Кирилл Батум.

За Кириллом увязался Мишка, его младший брат.

Ким Пунадинка развел огромный костер. Ребята уселись вокруг огня. Несколько минут все молчали, потом Коля Коппенка попросил:

— Николай Павлович, почитайте нам «Бежин луг».

— Нет, лучше «Дед Архип и Ленька», — перебила его Валя Бисянка.

— Нехороший он, дед Архип. Злой очень, — заметила Галина Мулинка, шустрая девочка с живыми быстрыми глазками. —У Ваньки Жукова дедушка куда лучше.

Ким подбросил сухих веток в костер, и пламя, охватив их, рванулось вверх.

— Осторожней, Ким, — сказал Николай Павлович. — Не очень увлекайся.

Сумерки густели, но было еще светло. Костер потрескивал, багровые блики плясали на стволах деревьев. Где-то печально прокричала сова. Рябчики, вспугнутые огнем, небольшими стайками перелетали с ветки на ветку, не находя себе места. Тихо и вместе с тем тревожно было в тайге. Порою ветер доносил из глубоких зарослей странные звуки, и ребята настораживались.

— Николай Павлович, а приехал дедушка к Ваньке Жукову? — спросила Валя Бисянка и прижалась плечом к плечу Сони Ауканки, своей подружки.

— Конечно, приехал, — поспешил сказать Витя Еменка. Однако в его голосе не чувствовалось особой уверенности. — Ванька Жуков, наверно, неглупый — заказное письмо послал.

Николай Павлович улыбался. Он не хотел мешать ребятам — пускай говорят. Значит, книги, которые он им выдавал из школьной библиотечки, волнуют их.

— Как же он приехал? — авторитетно заявил Ким Пунадинка, которому, видимо, надоел этот спор. — Письмо Ванька бросил в ящик без адреса. Просто написал «на деревню дедушке». Сами не знаете, что говорите.

— А верно, Витя, — вспомнила Галина Мулинка и уставилась на учителя, словно искала у него подтверждения своим словам. — Я совсем об этом забыла.

— Жалко Ваньку, — тяжело вздохнув, произнесла Валя. — Теперь бы, конечно, ему жилось хорошо.

— Теперь всем ребятам хорошо живется, — сказала Соня Ауканка, как бы заключая спор о судьбе Ваньки Жукова.

Пока они беседовали у костра, Кирилл Батум пробирался сквозь густые таежные заросли. За ним, чуть в развалку, широко размахивая руками, шагал Мишка. Можно было подумать, что вблизи не было рябчиков и поэтому ребята ушли так далеко. Нет, не рябчики интересовали юных охотников. Кирилл обнаружил след сохатого, как только вошел в лес. Он увидел его, и Кириллом завладела охотничья страсть.

— Мишка, замечай, куда идем! — тихо сказал он брату, и Мишка, следуя за ним, все время надламывал кусты. Конечно, самое лучшее было бы затесать деревья, но они не захватили с собой топорика.

— Здесь и медведь прошел, — сказал Кирилл, показывая Мишке пятипалый след на траве. — Не отставай, иди...

Он снял с плеча дробовик, с сожалением посмотрел на него и уж более осторожно шел дальше.