Поэты пражского «Скита» - [95]

И страшно верить мне, что ты

Слезою этой отравилась.

СУМЕРКИ

Алисе З.

Вещи к сумеркам ты уложила

И, в усталости и тишине,

Об отъезде словно позабыла.

Словно стала близкою вдвойне.

Будет в поезде темно и тесно.

Но зачем об этом вспоминать?

Может быть, еще не все известно,

И всерьез теперь и начинать…

Мы еще успеем волноваться,

Тяжесть в сердце сразу забывать, —

Даже пред тобою забываться

И как в детстве ссоры затевать.

Сгоряча ты, может быть, откроешь

Тот источник горести своей,

Что закружит как живой водою

Нас с тобою до скончанья дней.

Право, радости не больше было,

Чем из зеркала улыбок — тех,

Что в усталости ты скрыть забыла,

Позабывши, кажется, про всех.

НА ОКРАИНЕ

Сегодня небо близкое,

Как на краю земли.

Вон двое с гимназисткою

Мечтательно прошли.

Моя задача трудная:

Тебя не вспоминать.

На улицу безлюдную

Я вышел погулять.

Погода ли удачная?

Но все — как на подбор:

И поэтичность дачная,

И тихий разговор.

И резкость театральная:

Тут свет — там сразу тьма.

И все — первоначальное.

Ну хоть сойди с ума.

Девичьи плечи — узкие.

— Ах, первая любовь!..

А липы, словно русские,

Уже волнуют кровь.

4 апреля 40

Нина МЯКОТИНА >*

«Когда хрустит дорога под ногами…»

Когда хрустит дорога под ногами,

Белеет небо в вышине,

Вся даль укрыта синими снегами

И с сосен хлопьями свисает снег,

Деревья подымают к небу ветки, —

Не говорить, не думать ни о чем,

Стоять одной, вдыхая воздух редкий,

Над замороженным ручьем.

Пройдут года, и осени, и зимы,

Исчезнут в пустоту века,

Умрет земля, любовь к тебе, любимый,

Как в первый раз, послушна и ярка.

1929–1932

«Мои глаза тебе подарят мир…»

Мои глаза тебе подарят мир,

Зеленые, деревьев зеленее.

Сегодня снится нам обоим ширь

Лазури и зеленая аллея.

Нас делят длинные, зеленые поля,

Мы вспоминаем друг о друге на закате,

Когда нам некого увидеть и обнять

И сердце бьется, беспричинно плача.

Умолкнул мир. И умирает вечер.

Моя рука не ждет другой руки.

В деревнях замелькали огоньки,

Вдали звучит невнятная мне речь.

1932

«Меня уводят за собой…»

Меня уводят за собой

Идущие сквозь город тучи

В леса, где сцепленные сучья

И где земля покрыта хвоей,

Где пахнет мокрою листвой

И осени печальным тленом,

Где спутались дубы и клены,

Ко мне склонившись головой.

И серый свет осенних дней

Окрасил землю нежной тенью

И освещает в отдаленьи

Дорогу тонких тополей.

«Скит». IV. 1937

«На далеких отрогах гор…»

На далеких отрогах гор

Отражается в солнце снег.

По долинам, по полю лег

И с отлогих сползает гор.

Завтра утро опять зажжет

Вдоль дороги верхушки дерев,

И распушит косматый мех

Облаков, бегущих вразброд.

И синей, впереди синей

Каждый день, что за днем растет,

И когда настанет черед —

Все проснется сквозь зелень ветвей.

«Скит». IV. 1937

«Приходила утром радость…»

Приходила утром радость

Вместе с солнцем через окна,

И дрожала, и смеялась.

Преломляясь через стекла,

Рассыпаясь по обоям.

Разбегаясь вдоль по полу

Разноцветною резьбою,

Зайчиков толпой веселой.

А потом углом загнутым

Исчезали солнца сети.

Уходили — и в минуту

Радость таяла на свете.

1937 г., март

RILKE

Он по камням спускался меж кустов.

Хватаясь за цепляющие ветви,

Неверною ногой ища опоры

На выступе обломанном скалы.

Путь труден был и долог, но отраден.

И сердце утомленное стучало,

И пальцы рук дрожали, и колени,

Когда предстал он пред Царя Теней.

Всю скуку долгой одинокой ночи,

Весь мир любви и нежности любовной

Он перелил в трепещущие струны

И песней возвратить молил жену.

Когда ж утихли струны и когда

Он услыхал спокойные движенья

И тихое дыханье за собою

Той, для кого он в этот мир пришел, —

Он двинулся назад, согнув колени,

И снова путь томил его усталость,

И плечи опускались, — не под силу

Ему казался медленный восход.

А та, что сзади шла спокойным шагом,

Вдруг стала и чужда, и безразлична —

Ее душа уже не ощущала

Ни трудности пути, ни счастья встречи.

Он проклинал тяжелую дорогу,

Шагая, спотыкаясь меж кустов.

И полное тоски недоуменье

Им овладело и стеснило грудь.

Он захотел в последний раз увидеть

То, что он в этом мире оставлял,

И, опершись рукою о колено,

Усталым поворотом головы

Он повернулся вспять, но там в ветвях

Стояло что-то белое, чужое,

Не человек и даже не душа,

Спокойное, неведомое людям,

Невиданное ими до сих пор…

1937 г., май

Ирина МИХАЙЛОВСКАЯ >*

АПРЕЛЬ

Весенней кисти акварель, —

Сквозистый, бледно-васильковый,

Опять по-старому, но новый,

Идет по воздуху апрель.

                  Капель и птичьи голоса

                  На разных нотах переклички,

                  И кокон почек, по привычке,

                  Раскрыл зеленые глаза.

Опять апрель под облаками!

Звенит и снова замирает, —

Лады весны перебирает

Апрель воздушными руками.

                  Лицом к лицу поставив цель —

                  Поднять на нови зеленя,

                  Спеша, волнуясь и звеня,

                  Идет по воздуху апрель!

«Скит». IV. 1937

РАДУГА

Весною снится наяву,

И сон набрасывает зыбкий

Воздушный мост на синеву;

Узор ложится на канву,

И правдой кажутся ошибки…

                  Тогда отчетливее трель

                  Вверху, над гнездами, над крышей,

                  И говорливая капель.

                  Какую выдумал апрель,

                  То звонко падает, то тише.

Пускай рассчитаны года,

Отмерен воздух для дыханья,

И пусть исчезнут навсегда,