Поэты пражского «Скита» - [94]

Поезд тронулся. Я покидаю

И тебя, и врагов, и друзей.

Что-то завтра опять повстречаю,

Полегчает иль станет больней?..

Как о будущем я загадаю,

Как припомню я встречи с тобой:

Где-то счастье — и сам я не знаю,

Только знаю, что сам я не свой.

Уж не ты ли меня погубила,

Чтобы после трудней позабыть.

Или ты меня вправду любила,

Коли можно такого любить?

Как мы после друг друга узнаем,

Как столкуемся после с тобой!

Так легко мы себе изменяем.

Увлекаясь прохожей судьбой.

12 июля 1937

«Писать стихи… Вернее, думать…»

Писать стихи… Вернее, думать

Стихами, думать обо всем.

О том, что в комнате угрюмо,

Что шумно в городе чужом.

О том, что никому не нужен

Мой горький опыт, стройный сон.

О том, что скоро будет ужин.

И ночь, и новый день потом.

Что стыдно прикрывать стихами

То, отчего так страшно жить,

Что мало счастья между нами,

Но что счастливым нужно быть;

Что нету силы отказаться

От малой нежности твоей.

И что так трудно волноваться,

А успокоиться — трудней…

Еще о том, что есть Россия…

Да, но и молодость была.

И что же? Вот стихи плохие,

Обиды, чуждые дела.

22 августа 1937 «Меч». 8.V.1938

«Разлуки срок уже к концу подходит…»

Разлуки срок уже к концу подходит,

А чем успел я сердце умудрить?

Мечтой упрямою о счастьи и свободе,

С чем все труднее и труднее жить.

И ты вернешься: в комнате укромной

Укрыться от невзгод и от людей.

Но я открою двери в мир огромный —

Смотри, как много у меня друзей.

Смотри, как много близких и далеких,

А ближе тот, с кем жить всего трудней…

Мы все проходим трудности уроки,

Чтоб стало после слаще и вольней.

Среди осколков счастья — кто сумеет

Узнать то слово, что ты ждешь в ответ?

Кто всех вернее сердце разумеет?

Иль у кого — совсем и сердца нет?..

«На Западе»

«Не торопись, еще немного…»

Подожди немного,

отдохнешь и ты.

Лермонтов

Не торопись, еще немного —

И все пройдет само собой.

Стихает дождь, ползет дорога,

И пахнет дальнею грозой.

Слова слились, и помертвела

Мечта от творческой тоски.

Тоска наполнить не сумела

Причуды пишущей руки.

Рука ни в чем не виновата,

И потому себя не жаль.

И вот она лежит, разжата,

И отпускает сердце в даль.

Но сердце мудрости послушно,

Боится скуку нарушать.

И ты зеваешь равнодушно

И рад, что нечего решать.

1937

«Открыть окно, и захлебнуться…»

Открыть окно, и захлебнуться

От непосильной простоты.

Не лучше ли в себя вернуться:

Туда, где так обжился ты?

Судьба, судьба! оставь угрозы,

Напрасно сердца не страши.

И спор меж музыкой и прозой

Ты лучше сразу разреши.

Еще безмолвная минута —

И больше вынести нельзя

Посягновения уюта

На совершенства бытия.

1937

«Евреи в культуре русского зарубежья». Т. V

«Сегодня утром я проснулся…»

Сегодня утром я проснулся

И вдруг увидел, что весна.

И так невольно улыбнулся

Навстречу возгласам окна.

……………………………

И разве может кто ответить

На это языком людским?

Нет ничего страшней на свете

Проснуться радостным таким.

1937

«Евреи в культуре русского зарубежья». Т. V

«Как часто счастье оставляет…»

Как часто счастье оставляет

Лишь мертвый снимок нам в залог.

Там миг один впечатлевает,

Что излучаем долгий срок.

И вот склонимся с мыслью тайной

Уроки счастия вернуть…

— Той фотографии случайной

Теперь лишь разбираю суть.

«От бедности сердечной принимаем…»

От бедности сердечной принимаем

Мы за любовь лишь скуку на губах.

От беспредметной ревности не знаем

Мы жалости — и заглушаем страх.

Она не скрыла только восклицанья —

И вот уже тебе злорадство льстит.

Как блеклый занавес, воспоминанье

Над бессердечною игрою шелестит…

Не говори, что сможешь переправить.

Смотри: окно синеет в пустоту.

Как страшно — так беспомощно лукавить…

О, пощади последнюю мечту!

«Как хорошо бывает знать…»

Алле Головиной

Как хорошо бывает знать.

Что нам дано воображенье,

Чтоб целый мир в себе рождать —

Самим себе на удивленье.

И в этот мир входить, как в лес.

Где все как в сказке неизвестно,

Где столько всяческих чудес.

Что с непривычки прямо тесно.

И в этой страшной тесноте —

Все слаще — встреча вслед за встречей.

Все, все земное… Но не те —

Земли наскучившие речи.

…………………………………

А после — снова пустота.

(Где больше: в сердце или в мире?)

И словно сразу прожита

Жизнь целая — вот тут в квартире.

13 апреля 38

«Евреи в культуре русского зарубежья». Т. V

ПОЭТУ

Все те же мы. Нам целый мир чужбина,

Отечество нам — Царское Село.

Пушкин

Проходит молодость бесследно —

И нитка крови на платке,

И облик сумрачный и бледный,

И грош последний в кошельке.

А критик хлестко подсчитает

Все обольщения и ложь:

Все то, чем горе нас прельщает.

Чем ты на рыцаря похож.

И все?.. Почти ценою жизни —

Нет, не бессмертье и не рай.

А то, что целый мир отчизна:

Закрой глаза и выбирай.

Ах, все просторы мировые —

Не царскосельский стройный мир!

Тебя земные всеблагие

На роковой не звали пир.

Ноябрь 1938 г. (28-го в Ските)

«Страшна любовь, когда надежды нет…»

Страшна любовь, когда надежды нет,

А все яснее в глубине ночей,

Что ничего не стоит целый свет

В сравненьи с грустью дорогих очей.

Еще страшней свободы пустота,

Когда остыл губительный недуг,

И не ревнует больше лучший друг,

И больше не волнует красота.

«Евреи в культуре русского зарубежья». Т. V

СЛЕЗА

Алисе З.

Одна тяжелая слеза

На черную тетрадь упала,

И ты, раскрыв свои глаза.

Слезу мою поцеловала.

Моей беспомощной мечты

В ней жизнь мгновенно отразилась.