Поэты пражского «Скита» - [79]

Крылатом только на земле.

1935 «Ночные птицы»

СИРЕНЬ

Желанное случилось

В последний этот день:

У окон распустилась

Персидская сирень.

Душиста и лилова

И так густа, густа…

Свиданье нынче снова

У этого куста.

В твоей сегодня власти.

Цветет до облаков

Душистый крестик-счастье

В десяток лепестков.

Пусть горло жжет шелковым

Тебе огнем петля,

На облаке лиловом

Уже плывет земля.

На облаке махровом

Ты губы прячешь в тень

И осыпаешь снова

Персидскую сирень.

Пускай в ладонь невесте

Упрямая рука

Кидает черный крестик

В четыре лепестка.

Привычно оправляет

Серебряный покров,

С открытки отпускает

На волю голубков.

Ведь по дорожкам сада

И по твоим рукам

Скользит лиловый ладан

К вечерним облакам…

1935 (?) «Городской ангел»

«Что бы ни случилось в жизни этой…»

Что бы ни случилось в жизни этой,

Сколько б лет с разлуки ни прошло,

Ты припомнишь ту весну и лето —

Нашей встречи ветер и тепло.

Кажется, чему б еще случаться,

Раз друг друга видели во сне.

Но нам было велено встречаться,

И еще — встречаться по весне.

Нам была дана сирень повсюду,

Что дышала сизой теплотой.

Все довески к радостному чуду,

Все до дна и весь хмельной настой.

Летом клевер, о, какой махровый,

Сонный лес, вздыхающая степь,

В мае — слово, летом — с полуслова,

В мае — струны, а в июне — цепь.

И она на этом расстояньи

Все звенит, соединяя нас,

Возвращайся — клевер не увянет,

Но сегодня — предпоследний час.

1935 (?) «Ночные птицы»

«На заре, по краям площадей…»

На заре, по краям площадей,

Чуть заметно круженье камней.

Посреди у фонтана не стань —

Там совсем небывалая грань.

Руки сами взлетают и ждут,

Скамьи кружатся и поют.

Небо розово сквозь синеву,

И вздыхают стихи наяву,

Что мешают им сны, и слова,

И скамейки, и синева.

Если ты не боишься узнать,

Умереть, полюбить и не встать,

Жди еще, задыхаясь, без сил.

Чтобы ангела Бог отпустил.

И с моста в лишаях и без рук

Ангел вылетит с грохотом вдруг,

Скинет камень и руки найдет

И с тобою охотно умрет,

Иль любовную примет тоску,

Иль крылом переправит строку.

1935 (?) «Ночные птицы»

«Спокоен сон мой и глубок…»

Спокоен сон мой и глубок,

Душа сейчас меня превыше —

Летит мой облик на восток

От ложа, потолка и крыши —

Чтоб шпили храмов как порог

И словно черный коврик тучи:

Восток, восток, восток, восток —

Восток не тот, не желтый, жгучий,

А, кажется, совсем другой —

Страна такая на востоке,

Где — тропки с розовой дугой,

Где вечные снега глубоки,

В колоколах вздыхает медь,

И тишина в дворцовых залах,

Где бродит улицей медведь

И женщины в платочках алых.

Где я не пела у берез

И в хороводе не плясала,

Где не лила кровавых слез

И с молоком их не всосала.

Но где поймут ее тоску —

Моей души стихи и муки.

Где ангел к жаркому виску

Прохладные приложит руки.

Но нет страны такой нигде.

Пускай из складок одеяла

Рука при меркнущей звезде

Дорогу с памятью сверяла.

1935 (?) «Ночные птицы»

«Я — все та же; и видят глаза…»

Я — все та же; и видят глаза

Все, как прежде — как видеть не надо.

Вот над винною лавкой лоза,

Оживая, ползет по фасаду.

Винограда стеклянная гроздь

Наливается соком и светом.

Задремавший за стойкою гость

Пробуждается снова поэтом.

Видит море, и желтый песок,

И звезду на светлеющем небе.

Где асфальта чернильные гребни

На зеркальный ползут потолок.

Вот сейчас бы не медлить, скорей! —

Не помогут мольбы и угрозы.

Листья вьются у фонарей,

И устойчивы слабые лозы…

Тишина и рассвет за углом,

И в росе твои руки и плечи,

Кто-то машет навстречу крылом,

Кто-то крыльями машет навстречу.

И, как след, голубая стезя

По стене проплывает на крышу,

Но полета мне видеть нельзя,

Потому что я пенья не слышу.

1935–1936 «Ночные птицы»

ФЕВРАЛЬСКИЕ СТИХИ

В феврале заблестела земля,

И легко вознеслось над тобою

Это небо конца февраля,

Желтоватое и голубое.

Блеск у ног твоих и наверху,

И крылатая сила в запястьи…

Вот скворешни навстречу стиху,

Заскрипев, раскрываются настежь.

Мы по мокрым дорожкам идем,

Говорим о больших переменах.

Мы взлетаем, и пахнет дождем

В деревянных некрашеных стенах.

Вот и все, и погода ясна,

Будет завтра такою же вешней,

Рано утром проснется весна

На пороге просохшей скворешни.

И когда из далеких концов

Хлопотливых, узнавших о чуде.

Встретим мы настоящих скворцов,

О весне догадаются люди…

1935–1936 «Ночные птицы»

«Ты не поешь, ты стала старше…»

Ты не поешь, ты стала старше,

Ты — побежденная, не та.

Но прямо вверх, крылатым маршем

Спешишь сегодня от моста.

Такая вышла в полночь встреча

Поэтов, брошенных, бродяг.

Что серый ангел взял на плечи

Ваш синий, ваш линялый флаг.

Зачем холодные перила

Ты слабой трогаешь рукой?

Бросайся вверх с последней силой —

Там Млечный Путь шумит рекой.

И проводник из темной ниши

Над нерешительной толпой

На облака все выше, выше

Ступает каменной стопой…

Конец поэтов и бродяг —

Сегодня смерть твоя крылата,

Как жизнь твоя была когда-то.

Пока ты расшивала флаг…

1935–1936 «Ночные птицы»

«После такой разлуки…»

После такой разлуки.

После такой любви

Из-за плеч прохладные руки

Ложатся на веки твои.

И догадаться не смея.

Кто стоит за тобой.

Ты видишь, что мрак мутнеет.

Становится голубой.

И шумен прозрачный воздух,

И боль не коснется век,

И звезды, синие звезды

Плывут, озаряя снег.

Смотри, в этом новом мире

Такой огромный простор,

Все выше, светлее, шире

Привычных озер и гор.

Пусть руки тонки и слабы,