Поэты пражского «Скита» - [53]

Скорей, скорей, еще разок.

Вот поворот, еще усилье,

Пускай не выдержит возок —

За поворотом будут крылья!

Леса! И нет пути вперед…

Не надо. Подведем итоги.

Ведь это двадцать пятый год,

Как сбилась я с дороги.

Ты слышишь, как шумят леса?

Эх, пропадай моя телега.

Вы все четыре колеса!

Так головой о ствол с разбега…

И сквозь последний шум езды

Слова слышны ответа:

Не ищут днем с огнем звезды,

Что светит в час рассвета.

«Годы». 1926. № 4

ВОДА И ТРАВЫ

Вода, листва и небо.

Заката розовые на воде улыбки.

Мир, ждущий ночи. Таким он утром не был.

 Голубоватым и настороженно зыбким.

Мир притаился.

В молчаньи ждет пугливом,

Пока дневная упадет завеса.

И струйкой звезды, между камней залива,

Блеснут над синим отраженьем леса.

26. VII.1927

«О, как презренно безобразны…»

О, как презренно безобразны

Нам сделки с собственной душой.

Слова и мысли можно разно

Переплетать между собой.

Но чувства ложь — или ошибка?

И прессом сдавлена тоски.

Себе самой солгав улыбкой,

Не напишу я ни строки.

Обрывки рифм и клочья метров —

Поэтов звонкий кислород —

Порывом ритменного ветра

И спазмою зажатый рот.

О, не изжить с собою спор мне.

Словесную бросаю кладь…

Бессильным совершенством формы

Небывшим бывшему под стать.

«Вот, принесла, положила…»

— Вот, принесла, положила —

Смотри сам.

Фундамент, скрепы, стропила —

Будущий храм.

Посмотрел. Усмехнулся. — Что ж?

— Неверен расчет.

— Значит, насмарку весь чертеж

Теперь пойдет?

— Нет. Посмотрим. Погоди.

Кое-что спасем.

Из остатка с тобой создадим

Не храм, а дом.

Погляди, оконная рама

У тебя какая…

— Думаешь, годна не для храма,

Для сарая?

— Не сердись, опрокинешь тушь.

Садись, считай.

— Оставь, дома все — чушь.

Все дома — сарай.

Вместо колоколов под тучей —

Кабинет и спальню?

Оставим черченье лучше.

Закрой готовальню.

«Кто-то ненужный, чужой и немилый…»

Кто-то ненужный, чужой и немилый

Неотразимою, грубою силой

Мой оборвал календарь.

И на листочке — десятое марта.

Врет она все, календарная карта.

Нынче, я знаю, — январь.

Разве весеннею, ждущею ночью

Мы выбираем пути покороче,

Разве идем напрямик?

Каждой весною нам вновь — у порога

Каждой весною другого чертога —

Песенный чудится лик.

Вслушайся только, как гулко и четко

Эхо моею проходит походкой —

Этак не ходят весной.

В марте неясны и влажны все шумы,

В марте шаги, как весенние думы,

Стелятся мягкой волной…

Ясно и четко все выверил разум.

Не оглянусь на былое ни разу.

Не погляжу я вперед.

Незачем рвать календарь понапрасну,

И без него несомненно и ясно —

Март никогда не придет.

НОВОГОДНЕЕ

В окно кафе, где каждым жестом танца —

Прямой совет.

Вдруг заговорщиком, строками стансов,

Стучит рассвет.

Я слушаю, пока еще немая,

Знакомый стук.

И потихоньку руки вынимаю

Из чьих-то рук.

За парой быстро исчезает пара

Из-за столов.

И свет, и стих вдруг эхом тротуаров

На стук шагов.

Сам, ежедневным чудом дня и речи

Встречая Год,

Рассвет мне тихо обнял плечи

И станом вьет.

«Вслед за разгулом, в дни банкротства…»

Вслед за разгулом, в дни банкротства.

Весной, за мелочь, с молотка

Пошли и знанье, и тоска,

И цель, и ум, и благородство.

А после летнего похмелья

Мне осень протрезвила ум.

И новой кладью полон трюм

И отплываю к новой цели.

Но не в эфир плыву, как в марте,

И не фрегат, а пароход

По расписанию идет

В порт, предназначенный по карте.

Мне больше сердца компас нужен.

Как механизм рассчитан путь:

Я знаю, что замерзнет ртуть

Термометров в полярной стуже.

В пути от Рака к Козерогу

Заранье в судовой журнал

Занесен мною каждый шквал,

Могущий пересечь дорогу.

Приду. И в гавани — продажа.

Сто на сто будут барыши.

Покрою там с лихвой души

Послеразгульную пропажу.

«Был день. Был дом. И были крепки стены…»

Был день. Был дом. И были крепки стены.

Был свет окна.

Была жизнь дня — мой дом — без перемены

И в ней — одна.

Вдруг ночь, налетчиком, срывая рамы.

Вломилась в дом.

За раной дому наносила рану,

Шла напролом.

Миллионом рук — и мусором развалин

Постройка дня —

Враз — взмах! и в человечью цепь вковали

Звеном меня.

И с каждым, цепью, четко — в ногу,

И все — родня!

Покуда свет швырнет назад, к порогу

У двери дня.

А день, на грохот цепи, на удары —

Стеклом окна.

Жизнь снова — дом, зажатый в тротуары,

И в нем — одна.

«Всею жизнью не измерить, не понять…»

Всею жизнью не измерить, не понять

Зияющей за каждым словом бездны

И пасть комком усилий бесполезных

На грани угасающего дня.

Идти едва. Но предъявлять права

На путь наибольшего сопротивленья,

В несбыточные верить откровенья

И вас твердить — бездонные слова.

Быть эхом слов, послушным их слугой.

Быть только их, не ждущего ответа —

Он в этом весь — нелегкий путь поэта.

Бессильного избрать себе другой,

Почти что весь. Но детская мечта жива

Все изменить, и вырвать смех успеха.

Заставить бездну грянуть громким эхом

И зазвучать покорными слова.

ДОН КИХОТ

…Куда теперь

Ты, о Геракловой мечтаешь славе?

Из 1-го варианта

Дон Кихот —

                  в полнеба —

                                     силуэтом.

Поэтому

                  не год —

                                  века.

Что ни жест —

                           строка, —

                                            матерьял поэтам.

Пожинает время

Небывалые всходы

Испанского семени

В наших походах.

Так —

           произвольность? —

      два образа —

                                в один: