Поэты пражского «Скита» - [41]

Шрифт
Интервал

Гортанный окрик ветер переспросит.
Усталой горстью сыплю семена,
Вечерних птиц приманивая к дому,
И первая звезда едва видна
По древнему сиянью золотому.
Как вечер, поджидающий стиха,
То мудрая жена зажгла лампаду.
Распев благочестивого стиха
Встречает тьму по древнему обряду.
[29.IX.1927] «Воля России». 1928. № 1

ПОД ФЛОРЕНЦИЕЙ

Далеких гор осенние вершины
Встречает утро синих Апеннин,
И облаков жемчужные лавины
Окрасил рдяно утренний рубин.
И зелень мутную осенний сизый иней
Покрыл застывшим тусклым серебром,
 И день клубится призрачный и синий,
И пахнет холод сладко и остро.
Спит осень, утомленная менада,
На склоне гор, где мерзнет бузина,
Где тянется вдоль утреннего сада
Простая флорентийская стена.
[31.X.1925] «Воля России». 1928. № 1

ИТАЛЬЯНСКИЕ СОНЕТЫ

I. Посвящение

На догоревший жертвенный костер,
Смывая кровь, сочится влага Леты.
Среди долин, уже не раз воспетых,
Как дым курений — ночь. В ее простор
Опустошенный движет кругозор
Восторг тяжелый сдержанных обетов.
Глухую боль отверженья изведав,
Мечтам не отогнать видений хор.
Сквозь голубые облачные весны
Колчан лучей рассыпан золотой,
И воздуха неслыханная поступь
Над медленно подъятой головой.
Седой луны блуждает призрак пленный.
Душа сгорает в радости мгновенной.

II. Сожжение Савонаролы

Смывая кровь, сочится влага Леты,
В святом молчаньи отошли века.
Порой ко мне летит издалека
Размеренность классических сонетов.
К сожжению, под чернотой беретов,
Бежит толпа, и, чудно глубока,
Столпила ночь косые облака
Над святостью монашеских обетов.
На грозных крыльях флорентийской стаи,
Взлетев, слегла мятежная душа,
И стережет задумчивость густая
Избыток недоступного ковша.
И площадью зловещего сожженья
Я прохожу неповторимой тенью.

III. Джоконда

Среди долин, уже не раз воспетых,
Седые льды и празелень полей
Перецветают в красках все живей,
И мхом и льдом благоухает лето.
И суеверней диких амулетов
Бесцветный знак изогнутых бровей.
Цветов миндаля кожа розовей,
И край одежды ало-фиолетов.
Из светлых жал, из дымного топаза
Глядит раздвинутый меж жадных век
Открытый мрак животного экстаза,
И грех, как червь, улыбкой рот рассек.
Но даже голоса созревшей страсти
Не шевельнут скрестившихся запястий.

IV. Гробница

Как дым курений — ночь. В ее простор,
Как души в Стикс, сгоняет ветер поздний
Четы теней от рук, и лоз, и гроздий,
И кличет нас из тьмы в лицо, в упор.
В земных небес скудеющий шатер
Уводит жизнь свои цветные весны.
Еще поет в руках пастуший посох,
И первый мрак превозмогает взор.
Нет, никогда здесь не был Иегова!
Душа горит, и скомканный язык
Все силится свое исторгнуть слово,
Но этот мир так тягостно велик! —
— И встанет здесь, пустынно и нескоро.
Огромная заря, дивясь своим простором.

V. Лигурия

Опустошенный движет кругозор
Растущий день, и размыкая узы
Привычного труда прилежной музы,
Я ухожу, куда уводит взор.
Сгибает ветр уклончивый отпор.
Льет русые волокна кукурузы,
И облака, как крупные медузы,
Чуть шевелясь, плывут по волнам гор.
Но не вернется в тишину бездомный,
Гонимый Ангел продолжать свой труд,
Дробить каррарские каменоломни.
Прохладе сумрачной ваять приют.
Непонятые дни проходят в небе
В неисчерпаемом великолепьи.

VI. Музей

Восторг тяжелый сдержанных обетов,
Паломничества медленный экстаз,
В музейной тишине встречает нас
Среди картин и дремлющих портретов.
Голубизною захолустных ветров
В окошко дали приручают глаз,
И вслух фонтана быстрый пересказ
Внизу, в саду, среди глициний где-то.
И в зелени пустующих аллей
Уж ранний вечер гасит мрамор статуй.
А из витрин, в сгущающейся мгле,
В пустые комнаты сквозь мрак холодноватый
Усталой тишине глядит в ответ
Языческая радость древних лет.

VII. Дант

L’Amor che muove il sole e l’altre stele [82].

— «Глухую боль отверженья изведав,
Не знай стихов. А позже, сняв запрет,
Единый раз воспой Ее, поэт, —
Любовь, что движет солнце и планеты»…
На набережной, из-за парапетов.
Как сердце из груди, рвал ветер, снегом сед.
Промерзший плащ, и он глядел ей вслед,
Терявшейся средь чуждых силуэтов.
Приветливо ловила Беатриче
Докучной спутницы пустую речь,
И юное хранила безразличье,
Не замечая постоянных встреч,
И взоры целомудренно скрывала
За дерзко спущенное покрывало.

VIII. Венеция

Мечтам не отогнать видений хор
Венеции. Здесь улочки все те же.
На них в средневековый сумрак прежде
Мадонны белокурой падал взор.
Свидетель давнего в palazzo[83] Дожей двор.
Где прошлое ползет травой из трещин.
Как странно жжет, встречаемый все реже.
Под черным веером полупечальный взор.
На влажный мрамор пала тень — монах
Под издавна ветшавшей позолотой.
Чуть спотыкаясь в медленных волнах.
Гондола около колышет воды.
Былые образы в опять ожившем чувстве
Возводят жизнь в таинственном искусстве.

IX. Боттичелли: «Весна»

Сквозь голубые облачные весны
Мне юная запомнилась одна.
Она, как завязь дикого плода,
И первые, кружась, ее узнали осы.
Босой ногой цветов сминая звезды,
Сама спустившаяся к нам звезда,
Она зимы порвала невода,
И с ней пришли ее подруги — сестры.
Ветр утренний протяжно дул в меха,
В росе ее сандалия скользила,
Когда она в одежде василька
С толпой дриад и нимф в наш лес входила.
И оставляла след, траву клоня.
Ее продолговатая ступня.

X. Неаполитанский вечер

Колчан лучей рассыпан золотой

Еще от автора Дмитрий Юрьевич Кобяков
Приключения слов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Поэты пушкинской поры

В книгу включены программные произведения лучших поэтов XIX века. Издание подготовлено доктором филологических наук, профессором, заслуженным деятелем науки РФ В.И. Коровиным. Книга поможет читателю лучше узнать и полюбить произведения, которым посвящен подробный комментарий и о которых рассказано во вступительной статье.Издание предназначено для школьников, учителей, студентов и преподавателей педагогических вузов.


100 стихотворений о любви

Что такое любовь? Какая она бывает? Бывает ли? Этот сборник стихотворений о любви предлагает свои ответы! Сто самых трогательных произведений, сто жемчужин творчества от великих поэтов всех времен и народов.


Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.